– Вот теперь я вижу, Бенджамин, у кого ты учился манерам обращаться с женщинами, – сказала Ленка, ловко отдернув руку. Она повернулась к Вольтеру. – Сэр, вы можете гордиться своим учеником. Когда мы с Бенджамином впервые встретились, он обращался со мной точно таким вот образом. И то, что мы встретились с ним второй раз, было просто каким-то чудом.
– Еще раз прошу прощения, мадам, насколько я могу судить по вашему милому акценту, вы не англичанка и не француженка.
– Вольтер, Ленка родом из Богемии. Мы познакомились с ней при дворе Карла Шестого.
– Как повезло тебе оказаться именно при этом дворе, смею заметить! Я даже не представлял, что на почве Священной Римской империи могут произрастать такие прекрасные розы.
– Мсье, а не прекратите ли вы соблазнять мою жену, – остановил его Франклин.
– Ах, простите, – сказал Вольтер, прикладывая руку к груди. – Но какая это трагедия – мгновенно влюбиться в жену своего дражайшего друга!..
– Еще большая трагедия случится, – перебила его Ленка, демонстрируя свой очаровательный акцент, – если я утону в меду вашей лести. Поэтому, прошу вас, прекратите ее источать.
Франклину ее протест показался не совсем искренним.
– И кроме того, – продолжала Ленка, – я пришла сюда сказать Бенджамину, что его просят прийти в Законодательное собрание.
– Зачем?
Ленка удивленно взглянула на него:
– А разве ты не слышал?
– А что я должен был слышать?
– О! – воздел палец кверху Вольтер. – Я как раз хотел тебе рассказать.
– Ну так что? – Франклин нетерпеливо переводил взгляд с жены на Вольтера.
– А ты разве не слышал, как тут колокола трезвонили? – спросил Вольтер.
– Слышал. Не в твою ли честь они звонили, Вольтер? Может быть, оповещали город о твоем прибытии? И меня теперь приглашают на праздничную церемонию по случаю приезда в наш город французского остряка?
– Нет, такая шумиха не в мою честь, прибыла более важная персона – Джеймс Фрэнсис Эдуард Стюарт.
– Джеймс? Претендент?
Вольтер кивнул.
– Похоже, у вас будет свой король, – растягивая слова, произнес он.
– Встань! – приказала Адриана, поразившись, насколько хрипло прозвучал ее голос. – Прояви себя или умри.
Неясная тень поднялась.
– Это я, мадемуазель, – послышался женский шепот. – Пожалуйста, не прогоняйте меня. Я не знаю, куда еще мне податься.
Адриана подняла задвижку алхимического фонаря, стоящего у изголовья. Спальня осветилась тусклым светом.
– Елизавета?
Все стало понятно. У цесаревны был ключ, и стража не осмелилась ее остановить. Девушка вновь опустилась на пол. На ней было все то же платье из красного бархата, в котором она танцевала на балу, но только все в пятнах, мокрое и рваное. Черные волосы растрепаны, лицо заплаканное.
