Людмила Петровна остолбенела. Неожиданные и несуразные обвинения зятя полностью выбили ее из колеи. Ошарашенная и возмущенная, она утратила на минуту дар речи. Бабаев незамедлительно воспользовался этим.
— Видишь?!! — загремел он, обращаясь к жене и направляя на тещу указующий перст. — Перетрусила твоя ненаглядная мамулька! Правда глаза колет!!! А бесится она, потому что я не захотел с ней в постель ложиться… Ну, старая обезьяна, что ты теперь скажешь?!!
Вероника смертельно побледнела, пошатнулась и медленно сползла на пол…
* * *
— Генка сошел с ума! — спустя два с половиной часа доказывала дочери Людмила Петровна. — Неужели ты всерьез воспринимаешь его бред?!
Вероника с мокрым полотенцем на лбу полулежала на диване. Доводы матери казались ей убедительными, поведение мужа — выкрутасами шизофреника. Однако ядовитая иголочка сомнений нет-нет да и покалывала сердце. Память услужливо подсовывала историю, приключившуюся с подругой Леной. Правда, там не теща приставала к зятю, а тесть к невестке, но все же…
— Мне люди добрые рассказывали кое-что про твоего муженька, горячилась Людмила Петровна. — Сегодня заходил его старый знакомый, приятный такой, культурный, вежливый. Он знает Генку с детских лет, и тот, оказывается, вынашивает планы меня убить.
— Какой знакомый? — удивилась Вероника. — Как зовут?
— Он не представился.
— Гм, странно, и ты поверила?
— А почему бы нет? Я давно подозревала… — Людмила Петровна пустила слезу, громко высморкалась, взяла пустой стакан, наполнила водой из графина и накапала туда валерьянки.
— Дай мне тоже, — попросила Вероника. — Насчет убийства не знаю, а скотина он действительно порядочная. Целый день надо мной издевался.
Бабаева громко всхлипнула. Поплакав вместе минут пятнадцать, обе женщины пустились в длинные философские рассуждения, сводящиеся в конечном счете к тому, что все мужики сволочи…
* * *
Тем временем, уже перешагнувший грань умопомешательства, Бабаев бесновался у себя в комнате. Лицо его налилось синевой, а в выпученных глазах плескалась ненависть, рот безостановочно изрыгал проклятия. Капитан метался из угла в угол, хрипло дыша. Иногда он останавливался и начинал ожесточенно пинать стены или мебель.
— Вот тебе, теща!!! — рычал Геннадий. — Вот тебе, драгоценная женушка! Получайте, паскуды!!!
За окном постепенно темнело. Воздух становился прохладнее. Дул легкий ветерок. Во дворе перебрехивались собаки, выведенные хозяевами на вечернюю прогулку. Устав бесноваться, капитан уселся в кресло и тупо вытаращился в темный экран телевизора. Внезапно телевизор ожил, причем без посторонней помощи. На экране появилась ухмыляющаяся лысая физиономия, в которой Людмила Петровна могла бы без труда опознать своего сегодняшнего гостя.
