До того как молодой послушник постучал в дверь его кельи, аббат успел привести себя в состояние кровожадного ожидания, скрываемого под маской равнодушия.
— Входи, сын мой, — прошептал он.
— Ты посылал… — Послушник счастливо улыбнулся, увидев на столе аббата знакомую металлическую коробку, — за мной, отец Жуан?
— Да… — Аббат заколебался, потом язвительно добавил: — А может, ты хотел, чтобы с тех пор, как ты прославился, я приходил к тебе?
— О нет, отче! — Брат Френсис покраснел и громко сглотнул слюну.
— Тебе семнадцать лет, и ты законченный идиот.
— Конечно, ты прав, отче.
— Чем ты докажешь свое скандальное утверждение, что готов принять монашеские обеты?
— Я не могу дать никакого доказательства, мой учитель и наставник. Моя грешная гордыня непростительна.
— Уверенность в том, что она велика настолько, что даже непростительна, есть еще большая гордыня! — рявкнул в ответ аббат.
— Да, отче. Воистину я всего лишь ничтожный червь.
Аббат холодно усмехнулся и вернулся к позе настороженного спокойствия.
— И ты готов отречься от бредовых слов об ангеле, который прибыл, дабы показать тебе… — презрительным жестом он указал на металлическую коробку, — …эту груду мусора?
Брат Френсис проглотил слюну и закрыл глаза.
— Я… боюсь, что не смогу от этого отречься, мой господин.
— Что?
— Я не могу отречься от того, что видел, отче.
— Ты знаешь, что ждет тебя сейчас?
— Да, отче.
— Тогда приготовься.
Послушник вздохнул, подобрал рясу до пояса и наклонился над столом. Почтенный аббат вынул из стола толстую линейку из дерева орешника и отсчитал ему десять звучных ударов по голым ягодицам. После каждого удара послушник добросовестно отвечал «Deo Gratias!»,[11] благодаря за урок добродетели смирения.
— А теперь ты возьмешь свои слова обратно? — спросил аббат.
— Не могу, отче.
Аббат повернулся к послушнику спиной и некоторое время молчал.
— Ну, хорошо, — коротко бросил он. — Иди, но не надейся, что вместе с другими примешь обеты этой весной.
Брат Френсис, рыдая, вернулся в свою келью. Другие послушники вольются в ряды братьев Ордена Лейбовича, тогда как ему придется ждать следующего года — и провести еще один пост среди волков в пустыне, в ожидании зова, который, как он считал, был ему же явно послан.
Спустя несколько недель молодой монах нашел все же некоторое утешение в том, что брат Жуан не всерьез назвал его находку «грудой мусора». Новые археологические находки вызвали большой интерес среди братьев, которые потратили много времени, чистя инструменты и классифицируя их, приводя документы в нормальный вид и пытаясь понять их значение. Среди послушников прошел даже слух, что брат Френсис нашел настоящие реликвии благословенного Лейбовича — особенно в виде схемы, носящей надпись ОР COBBLESTONE, REQ LEIBOWITZ S HARDIN, с несколькими коричневыми капельками, которые могли быть его кровью или же — как заметил аббат — следами от яблочного огрызка. Но сам документ носил дату Лета Господнего 1956 и, значит, принадлежал временам, в которые жил сей почтенный муж, фигуру которого скрывали столько легенд и мифов, что, кроме нескольких фактов, не было известно ничего конкретного.
