Информация, которую собрал Бобби, была самого неприличного свойства. Это свидетельствовало в пользу профессионализма специалистов из ЦРУ, однако всему на свете есть предел.
– Нет-нет, я не хочу об этом знать, – сказала она Бобби, когда тот начал посвящать ее в детали первого сексуального опыта Лейлы.
Оказалось, что будущая жена эмира утратила девственность в семнадцать лет во время школьной экскурсии по Парижу, и соблазнителем был экскурсовод из Лувра.
– Это не имеет никакого отношения к делу, – заявила Флоренс. – И не касается ни вас, ни меня, ни кого бы то ни было.
– Еще как касается, – ответил Бобби. – Заранее никогда не известно, какая деталь может спасти операцию.
Он положил досье на стол перед Флоренс:
– Я настоятельно рекомендую вам прочесть все в этой папке, мэм.
И с этими словами вышел.
Флоренс отыскала Джорджа, который постепенно приходил в себя после расстройства желудка.
– Ну почему я чувствую себя таким дерьмом, когда это читаю? – сказала она.
– Другим еще хуже, – ответил Джордж. – И совсем не от чтения. К тому же мне, например, жуть как хочется узнать – не в самом ли Лувре они… ммм….
– Тогда сам и читай.
Во второй половине дня Флоренс провели на прохладную террасу в покоях жены эмира, выходивших окнами на берег моря. Здесь в сотне метров от пляжа рядом с дворцом располагались в форме королевского герба династии бен Хаза несколько фонтанов с морской водой. С практической точки зрения это было полезно, поскольку охлаждало воздух с этой стороны дворца, однако на коже, если пройти мимо, потом явственно ощущалась соль.
Приветствуя свою гостью, Лейла поднялась ей навстречу. Стулья в этой комнате дворца, как заметила Флоренс, были одинаковой высоты. Шейха блистала удивительной красотой. Что, впрочем, не является исключительным качеством женщин, на которых женятся принцы. Одним из наиболее невинных фактов ее биографии, которые Флоренс почерпнула из папки Бобби, было то, что совсем недавно ей исполнилось тридцать семь лет. Она была выше своего мужа и не скрывала этого, предпочитая носить обувь на высоком каблуке, тогда как большинство арабских женщин обувались в основном в плоские шлепанцы. Она обладала точеными чертами лица и глазами сокола-сапсана. Она бы легко могла стать моделью – впрочем, однажды во время летних каникул в колледже она так и поступила, но скорее для того, чтобы позлить родителей, чем ради денег. Сейчас на ней был шелковый брючный костюм из Парижа и белый шифоновый шарф, контрастирующий с роскошными темными волосами. На шее скромно поблескивало золотое ожерелье. Палец был украшен обручальным кольцом с бриллиантом примерно в восемь карат. На столике за ее спиной стояли две фотографии в серебряных рамках. Одна запечатлела Лейлу с принцем Хамдулом. На другой в парадном одеянии застыл ее муж. Флоренс подумала, что люди на этих двух снимках разделены не случайно.
