Сейчас перед глазами стоял наш старый кот «Суворов» — сын полка, так называл его весь детдом. Его, проходя мимо, пнул со всей дури дебил-переросток. Я не успела его остановить, далековато стояли с ребятами. Ярость во мне клокотала и, несмотря на весь свой тщедушный вид, я уложила бездушную сволочь с одного удара. Ребята говорили у меня тяжёлая ручка, так что хороший хук для «достойных» у меня всегда найдётся. Подбежав к коту, комок к горлу подступил, вся морда была в крови. Дуя по привычке на рану, я гладила кота отбитой в кровь об дебила рукой и, давясь соплями и слезами нашёптывала: «Всё пройдёт, боль уйдёт, жизнь по-прежнему пойдёт».
К моему счастью и удивлению, кот потёрся об мои руки и сел вылизываться, как ни в чём ни бывало. Тогда я подумала, что у кошек действительно девять жизней или…
Я и не заметила, что уже гладила тихонечко покалеченную лапку зверька. Я подула на неё и, чувствуя себя идиоткой но, всё же надеясь, с губ сорвалось: «Всё пройдёт, боль уйдёт, жизнь по-прежнему пойдёт».
В правой руке потеплело, тельце окутало едва заметное облако. Зверёк всё так же тихо лежал на моих руках, а я, боясь пошевелиться, смотрела на него, ожидая чуда. Ничего не происходило, вся лапа была в его крови, а мордочка немного в моей. Псевдобелочка, вопреки моим опасениям дышала и довольно таки ровно, но в себя не приходила. Я положила зверька на рюкзак и пошла к ручейку-речушке, чтобы обмыть свою руку и принести воды для раненого.
По возвращении ничего не изменилось, я вытащила свои пожитки из-под этой вредины, которая упорно не желала порадовать меня своим окончательным воскрешением. Полила воды, из импровизированной чаши-листика, смывая кровь с тельца. Эта зараза подскочила всеми конечностями наростопырку, сердито вереща. Я обиделась! Повысив голос, повторила таки зверьку всю правду о нём, даже ту, о которой он и не догадывался. Он как-то притих и вдруг мой внутренний голос до меня донёс:
— «Простите госпожа, я не хотел напугать Вас». — Вот тут я действительно испугалась. Потому как сей реплики у меня и в мыслях не было, внутренних голосов у меня и так хватает, от них-то впору вешаться, а тут ещё это. Зверёк тихо и покладисто сидел передо мной, ну что с ним делать.
— «Я последую за Вами, госпожа».
— Треч, этого быть не может!!! Кто ты такой? — прикрикнула я.
— «Мой народ зовётся Ш'кетитиарис, но двуногие называют нас Шкетиртсы». — Прозвучало у меня в голове.
«Поговорив» со зверушкой, выяснилось, что и имя у него есть, но повторить его, не говоря уже о запоминание, оказалось выше моих способностей. Посему я попросту окрестила его — Шкетом, от псевдобелочки протеста не последовало. Стало быть, договорились. На мои бурные протесты называть меня госпожой, вредный комок шерсти только смотрел преданно в глаза. Ничего особо вразумительного я больше не добилась, то ли он не знал, то ли я недопоняла.
