Пусть первые тенденции Науки были материалистическими, а ее неоспоримые победы ограничивались знанием физической вселенной, тела и физической жизни. Но этот материализм очень сильно отличается от прежнего, отождествлявшего «я» и тело. Какими бы ни были его кажущиеся тенденции, на самом деле он провозглашал человека ментальным существом и утверждал верховную власть интеллекта. Наука по самой природе своей есть знание, интеллектуальность, и вся ее деятельность сводилась к деятельности Ума, который обращал взор на свою физическую и витальную структуры и окружающую среду, чтобы узнать, завоевать и подчинить своей власти Жизнь и Материю. Ученый есть Человек-мыслитель, который овладевает силами материальной Природы путем их познания. В конечном счете Жизнь и Материя — это наш фундамент, низший базис нашей природы, и знание их процессов, их собственных возможностей и возможностей, которые они дают человеку, является частью знания, необходимого для того, чтобы выйти за их пределы. Жизнь и тело необходимо превзойти, но также использовать и совершенствовать. Мы не сможем полностью познать законы и возможности физической Природы, пока не познаем также законы и возможности Природы надфизической; поэтому после того, как наше физическое знание достигнет совершенства, должно начаться развитие новой и возрождение старой ментальной и психической науки — и эта новая эра уже начинает открываться перед нами. Однако совершенное развитие физических наук было главным необходимым условием; именно в этой сфере происходило первичное становление человече-ского разума в его новой попытке познать Природу и овладеть миром.
Даже в ходе своей негативной деятельности материалистическая Наука выполняет задачу, результаты которой в конце концов пригодятся человеческому уму в его стремлении выйти за пределы материализма. Но Наука, переживающая расцвет победоносного Материализма, презрела и отвергла Философию; преобладание Науки позитивистского и прагматического характера подавило дух поэзии и искусства и вытеснило их с передовых позиций на фронте культуры; поэзия вступила в эпоху упадка и декаданса, приняла форму и размер ритмической прозы, утратила очарование и лишилась поддержки всех своих поклонников, за исключением крайне немногочисленной аудитории; живопись повернула в сторону абсурдного кубизма и отдалась уродливым образам и плодам воображения; идеал отступил, и вместо него на престол взошла реальная действительность и стала поощрять безобразный реализм и утилитаризм; в своей борьбе против религиозного мракобесия Наука почти преуспела в истреблении религии и религиозного духа. Но философия превратилась в слишком абстрактную дисциплину и занялась скорее поиском абстрактной истины в мире идей и слов, нежели тем, чем должна заниматься — постижением подлинной реальности вещей, позволяющей человеку понять закон, цель и принцип совершенствования своего существования. Поэзия и искусство стали слишком утонченными занятиями, чтобы относиться к украшениям и орнаментам жизни, ибо скорее упивались красотой слов, формы и плодов воображения, нежели стремились к конкретному пониманию и глубокому воплощению истины, красоты, живой идеи и божественной сути бытия, сокрытых за ощутимой поверхностью вселенной. Сама религия закоснела в догмах и обрядах, сектах и церквях и в основном утратила для всех, за исключением единиц, непосредственную связь с живыми источниками духовности. Появилась необходимость в эпохе отрицания. Искусство, философия и религия должны были вернуться к себе, обратиться к своей глубинной сути, к своим вечным началам. Теперь, когда период всемерного отрицании остался позади, мы видим, как они возрождаются к жизни и ищут свою собственную истину, вновь обретают силу благодаря возвращению к себе и новому открытию своей сути. На примере Науки они научились или учатся сознавать, что Истина есть тайный источник жизни и силы и что с открытием собственной своей истины они должны стать на службу человеческому существованию.
