"Хорошо, я отвечу, – проговорил Мар, пронзив взглядом своего собеседника. Его брови сошлись на переносице, черты лица окаменели и лишь глаза, мерцая в полумраке залы, выдавали напряжение их хозяина, который знал, как будут восприняты его слова, но не мог промолчать. – Наступит день, когда вся земля будет покрыта снегом, все города превратятся в ледяные дворцы, в которых будут бродить лишь ветра…" "И не останется никого живого? – в негодовании прошептали маги. – Ты, ведший нас на бой со смертью, теперь призываешь нас склонить перед ней голову, принося самих себя в жертву?!" – они в ужасе, поддавшись единому порыву, отшатнулись от Мара.
"Нет! – его громкий голос разнесся по залу, перекрывая гул перешептываний и эхо возгласов. – Не сдаться! Я призываю сражаться с пустотой тем единственным оружием, которое нам дано – надеждой!" "Не слушайте его! – перебил Мара громкий возглас. – Это не единственный путь! Я знаю другой! Я говорил вам о нем: нужно поклониться богу сна. Он подарит вечный покой телам, не прося за это ничего, беря лишь то, что будет и так отдано ему".
"Отдано и так? – глаза Мара сощурились, лицо перекосилось от гнева. – А ты знаешь, что нам придется отдать? Память!" "Кому нужна память, когда некому помнить? Живые все равно никогда не получат ее, и мертвым в том сне, что будет им дан, она тоже не понадобится, – он повернулся ко всем собравшимся, чтобы спросить их: – Что вам дороже: земля живых или воспоминания мертвецов?" "Земля, – переглянувшись, ответили собравшиеся. – Душу все равно ждут благие земли владений госпожи Кигаль. Что же до тела… Может быть, это и не важно, какие сны будут ему снится", – осторожно проговорили они, поглядывая на Мара с робостью, в которой была просьба понять и простить.
Но в глазах предводителя не было сочувствия. Они горели гневом: – "Как вы можете делать выбор, от которого будет зависеть судьба всех грядущих поколений, не сознавая, чем собираетесь расплатиться?" – воскликнул он.
"Но ведь все равно из смерти нет возврата".
"Вечный сон не знает пробуждения, лишь надежду на то, что когда-нибудь оно произойдет, – тот, кто противостоял Мару во всем этом разговоре, приблизился к нему, встал рядом, не спуская с него взгляда пристальных немигавших глаз. – Гордая богиня Айя не пойдет на снисхождение к смертным, желающим проверить, по ним ли выбранный путь, прежде чем ступить на него. Бог снов не такой. Он не столь горд. Он ближе к людям. Ему ли не знать чаяний смертных, их страхов и сомнений? С ним можно обо всем договориться…" Мар чуть наклонил голову, по-другому взглянув на своего собеседника. Его глаза сощурились, подернулись дымкой сомнений.
