– О ком ты? – Лигрен побледнел. Он и представить себе не мог, что на земле найдется город, жителя которого решатся назвать проклятым и забытым именем.
– А? – караванщик мотнул головой, разгоняя последние тени дремы, затем повернулся к хозяину каравана: – Ну ты же знал его… Этот старик… Он еще лечил твоего отца, когда тот сломал ногу…
– Лекарь-травник? Но разве его звали не Гунт?
– Точно! Гунт. Вот я и говорю…
Вздох облегчения пронесся по повозке. Краски стали возвращаться на лица, успевшие за короткое мгновение стать белее снега. – Да что с вами происходит?
– Это долгая история… Ладно, – Атен хлопнул ладонью по крышке сундука. – Пора возвращаться к обычной жизни караванщика. Нам многое предстоит сделать. И будет лучше поторопиться, пока ничего не произошло…
– А что может произойти? – Лис окончательно проснулся. – Горожане здесь ничего…
Да, я вот зачем вас искал. Пришли несколько купцов из первой дюжины и служитель.
У них тут какие-то особенные правила торговли… В общем, они хотят поговорить с хозяином каравана.
– Иду. Что-нибудь еще?
– Да нет, все спокойно.
Кивнув, Атен поспешно выбрался из повозки.
– Что это еще за особенные правила? – бурчал он себе под нос. – Сколько лет торгую, никогда прежде даже не слышал ни о чем подобном. Впрочем, чего еще можно было ожидать от такого города?
Оглядевшись вокруг и не заметив никого чужого, хозяин каравана жестом подозвал к себе одного из дозорных:
– Где купцы?
– Там, – караванщик указал рукой на торговые ряды, – пошли взглянуть на наш товар.
Позвать их?
– Не надо, я сам, – Атен и так собирался пройтись, стремясь поскорее провести черту между легендарным и реальным. К тому же, не мешало оглядеться вокруг, проверив, все ли в порядке с караваном и хорошо ли устроились его люди.
Он направился к рядам.
Площадь, казавшаяся накануне отражением снежной пустыни в зеркале зноя, наполнилась жизнью. Со всех сторон неслись веселые возгласы, шум передвигаемых ящиков, звон, шелест, лязг. Товары, заняв свои места на столах и за ними, заполнили собой все пространство, не оставляя места пустоте.
Трое горожан, одетые в богатые платья – шелковые, шитые золотом и серебром, щедро украшенные драгоценными камнями, остановились возле ювелиров, рассматривая украшения.
Это были мужчины средних лет, гладко выбритые, с коротко остриженными на один и тот же манер волосами. Морщины лишь слегка коснулись их круглых лиц, оплывшие жиром тела двигались медленно, с чувством собственного достоинства.
