Иван Борщанский водил свою "сахарную маму" в Большой зал Консерватории.
В программе был пианист Петров с оркестром Питерской филармонии.
Ивану нравился патентованный комфорт Большого зала… Размеренный ритм прогулок по фойе, хрусталь люстр и благородное серебро органа, нарядные дамы, узнаваемые лица мужчин московского света и эта приятная уверенность, когда ты сидишь и слушаешь музыку, уверенность в том, что потом, вечером, когда в лимузине ты привезешь даму домой, там, в большой и уютной квартире, она подарит тебе такую же патентованную качественную ласку, как Большой зал Консерватории, который дарит слушателю музыку только самого высокого качества.
Без лажи и без туфты.
Если Моцарт, то это качественный Моцарт.
И если Чайковский. То это качественный Чайковский.
Иван рано почувтвовал вкус к дорогим вещам.
И концерты в Большом зале Консерватории нравились ему.
Он был молод и даже юн, но он понимал суть традиции, которая выработалась и прижилась здесь, в этих стенах, – умные, добившиеся успеха мужчины везли отсюда своих дам в тихий уют зажиточных квартир…
Это как бы висело в воздухе… Комфорт. Уверенность. Зажиточность…
Вместе со звенящим соль-диезом солирующей в финале скрипки…
Свою "сахарную маму" он выводил сюда уже много раз.
Или это "сахарная мама" выводила сюда Ивана?
Мария Витальевна относилась к той редко встречающейся части бальзаковских женщин, которые имеют все основания не только номинально, по одному возрасту относиться к воспетой великим французом когорте нежных фемин. Она истинно была таковою – сочной и смачной в своей взрослой сексуальности, что так выгодно порой отличает зрелую даму от девушки и заставляет трепетных мальчиков делать выбор в пользу сексуальных пристрастий Оноре де Бальзака, но никак не вкусов некоторых русских классиков с их романтическими девушками.
Мария Витальевна в свои тридцать девять была стройна и вместе с тем царственно статна. Прекрасные формы развитого бюста и красивая линия крепких бедер сочетались в ее облике с легкой тонкостью талии, по-балетному прямой спиной и гордой длинной шейкой…
Мария Витальевна была истинной мечтой юных пятнадцатилетних сладострастников, для которых первые мечты о сексе не вяжутся с субтильными формами сверстниц, которые полагают, что истинное наслаждение новосозревшему девятикласснику может подарить только учительница… Да не всякая, но такая, как Мария Витальевна.
