Соврал, будто уже буквально под ее окнами в машине сидит, мимо-де проезжал.
В общем, соврал, но был недалек от истины, Анна жила в удобном месте для своей и его, Мигунова, работы: у метро "Алексеевская", буквально в пятнадцати минутах езды от Останкино.
Она не хотела принимать его, сказала в мобильник, что скоро должна убегать, что у нее запись в четыре, но Мигунов настоял. Прилипчиво упросил Анну разрешить зайти. Буквально на четверть часа. Анна согласилась лишь при условии, что Мигунов потом избавит ее от необходимости ловить частника и довезет до АСБ-2, в котором расположилась большая часть редакций радиостанций… Правда, согласившись, тут же испортила Мигунову настроение, заявив, что если он надеется на быстрый секс, то надежды эти напрасны, она и не хочет, и не может.
И то, что она не может, не так расстроило Мигунова как то, что она не хочет.
– И куда ты теперь? – спросила Анна, тихо жужжа ласковым ветерком своего фена.
– В смысле? – переспросил Мигунов.
Он только что сделал неудачную попытку приластиться к ней, но Анна ловко и твердо уклонилась от атаки. Не обнаружив в выражении своего надменно-красивого лица ни капли женского сочувствия.
А ведь мужчине, когда ему плохо, особенно необходима женская ласка… и секс.
Секс как предмет самоутверждения, что он еще жив, что не все еще потеряно.
– Где ты теперь собираешься работать? – спросила Анна, выключив фен и скинув халат с круглых загорелых плечиков.
Мигунов обводил ее глазами – эту деловую мечущуюся в утренней суете женщину, бегающую по квартирке в поисках той или иной тряпочки, когда на сборы и на чашку кофе у нее осталось только пять минут… Она была волнующе хороша в своем черном лифчике, она волновала, потому что сама была уверенна, спокойна, и Мигунов глядел на этот стриптиз наоборот, когда женской наготы с каждым движением становится все меньше и меньше, и отчетливо понимал, что видит ее неглиже в последний, может быть, раз.
– Пока что не знаю, но думаю, что без работы не останусь, – почти бодро ответил Мигунов.
Анна уже совсем одета.
Остановилась вдруг в проеме кухонной двери и сказала, задумчиво глядя поверх Мигуновской головы;
– Если сразу не предложили другого места, значит, не очень-то ты рейтинговый.
Мигунов покривил лицо, но ничего не ответил.
Анна, снова придя в движение, хваталась на кухне за все разом: и за банку с кофе, и за сигареты, и за дверцу холодильника…
– Знаешь, – сказала Анна, совершенно не глядя на своего визави, – на вечеринке в "Короне" нам лучше не быть вместе, понимаешь?
