А с кем еще пить? С медведем Михал Потапычем что ли?
А слыхали, мужики! Семенычу его мастер такую объяснительную от штукатурши подал – обхохочитесь! Пишет штукатурша Петрова… или Иванова, не важно.
Объяснительную за самовольный уход с работы… В такой то день, вышла на объект, переоделась, жду мастера с указаниями. Мастер пришел, дал мне пять рублей и послал меня за водкой в магазин. Я принесла водку, он мне налил стакан и мы с ним выпили. Потом он положил меня на скамейку и стал меня… пихать… Потом я оделась и пошла в общежитие. А на утро мастер потребовал объяснительную за уход с работы.
А че! Нефиг с работы уходить! Что она думала? Удовольствие получила, водки ей налили, так она и с работы ушла! Премии ее лишить!
Тихо, товарищи. Приказываю на каждый праздничный день – первое, второе и третье мая – назначить на объектах ответственных из числа мастеров и механиков. И списки ответственных передать телефонограммой в управление. Сайнов, ты на праздники сам, как всегда?
Нет, я в Тынду…
Жениться! Ха-ха-ха!
А если и жениться, Генка парень молодой…
Точно… Молодой…
На вертолет он попал чудом. Лететь на праздники в Тынду по всей их округе оказалось столько желающих, что даже Генкин блат в лице второго пилота Вити Глагоева, с которым загодя было и выпито и договорено, оказался почти бессилен.
Потому как у первого пилота Василь-Михалыча и борт-инженера Пети – своих кунаков и дружбанов был полный комплект – двенадцать посадочных мест. А больше – "борт" не брал, потому как внутри вертолета еще были ящики с образцами пород для Тындинской лаборатории… А ящики выкидывать было бы верхом наглости, потому как именно хозяин этих ящиков – геологическая экспедиция института Транспроект и был арендатором летательного аппарата.
Но тем не менее, Генку все же взяли. Уже в последний самый момент, когда Василь-Михалыч запустил турбины и выплюнул через свою командирскую форточку хабарик "Примы", Витя Глагоев, который уж прибирал внутрь вертолета металлический трап, вдруг махнул ему, мол давай, полезай! Генка долго не раздумывал, и инстинктивно поджав голову, дабы лопастями не снесло, нырнул под плоскость вращающегося винта…
Летели страшно.
Машина шла с перегрузом. Да и высота над уровнем моря сказывалась – Восточная Сибирь, это не Западная, что вся в низменности! Трясло ужасно. А потом еще и выяснилось, что у ребят на приборной доске табло пожара в левой турбине все время загоралось. Но Василь-Михалыч вместе с борт-инженером Петей его просто игнорировали. "От влажности замыкает где то", – сказал Витя Глагоев.
