И вот теперь они срезались на теоретической основе вопроса.
– Кобель ты, Сашка, настоящий кобель! Разве ж это жизнь? И Маруська твоя…, и Дуська, я б в их сторону и не посмотрел бы!
– Да и они на тебя смотреть не захотят, куда ж ты годишься?
– Как это куда я гожусь? Я, может, и вправду меньше твоего их имел, врать не стану, но тоже на своём веку перепробовал немало, и не так, как ты, по-собачьи, а по-человечески. А тебе что? Тебе пареную репу выдолби, назови Марусей или Катей, и ты доволен будешь!
– И буду, – веско ответствует Сашка, – а ты не сможешь. Я вот, уже старый, а вы со мной не сравняетесь.
– Куда ж нам с тобой, старым ебарем…
Голос слушателя:
– А скажи, Сашка, если собрать всех баб, что ты имел, наполнят они всю нашу столовую?
Сашка (после паузы):
– Пожалуй, наполнят…
– Человек пятьсот будет?
– Пятьсот будет.
А мы слушали и познавали жизнь. Учился жить и "способный юноша" Севка, у которого были синие круги под глазами, и друг Женьки Большого, Женька Маленький. Остальные же были в своей привычной среде. За стенкой, в женской палате, всё было слышно. Время от времени Женька Большой громко кричал:
– Девушки, вы чего подслушиваете? Что это такое, а? Как вам не стыдно!
Правда, публика там была тоже соответствующая.
Таковы были люди.
А природа – природа была прекрасна. И абсолютная свобода. Шум сосен, голубое небо, солнечные поля, пруд, где нельзя утонуть. Можно ходить туда через лес, купаться, можно досыта играть в волейбол, рисовать, можно валяться на траве и смотреть на верхушки деревьев, вспомнить о том, что Костя Некрасов сдаёт сейчас вступительные экзамены. Его редкие письма сухо описывали факты.
Затем у многих начал заканчиваться срок путевки. Уезжали оба Женьки. Ходил и со всеми прощался Сашка в форме командира горно-спасательной команды. "Дядя Вася" – весёлый и рассудительный парень, хорошо игравший в волейбол – в последний день оказался лейтенантом МВД. Трогательно расставался с Маруськой Севка. Одна за другой пустели кровати.
Почти каждый вечер в каком-нибудь из санаториев или домов отдыха были танцы. Сашка Бильжо танцевал, а я смотрел или пытался учиться с ребятами. Ребята – компания молокососов, собранных Геркой. Герка, вообще, жил бурно: целые дни сидел в пруду, дулся в шахматы и… и, кажется, больше ничего. С этим ребёнком вообще нельзя было держаться вместе – он вечно куда-то пропадал, был позарез занят, или приставал: "Что мы будем делать? Каковы твои планы?" Мы больше спелись с Сашкой, были всегда вместе, особенно вечером. И несмотря на все курортные прелести, было скучновато, даже не скучно, а пусто.
