Торжественная часть на этом кончилась. Я разыскал Костю – он был спокоен и весел. По поводу него возмущалась вся школа. Обо мне – все поздравляли, и в то же время соболезновали, многие возмущались. А у меня это как-то стушевалось в общем возбуждении и придавало даже слегка приятную окраску настоящему.
Вечер был, в похвалу будь сказано нашему дражайшему директору, дрянной. Денег с нас собрали много, жратвы было много, посуды мало, организовано отвратительно. Наверху восседала приглашённая знать, а внизу, у виновников торжества и у пришедших с ними девочек – даже вилок не было, не говоря уже о рюмках и стаканах. Жри и пей, чем хочешь. Наверху скатерти, внизу – бумага. И лишь постольку, поскольку всё это были свои, родные ребята, и всё-таки мы окончили школу, и всё-таки мы моложе той вершины стола – было весело. И кричали, и жали руки, и чокались бутылками ситро, и угощали друг друга из своих тарелок, и песни пели, и целовались, и бутылки в окна швыряли – всё, как нужно. И чувствуешь теперь, в конце – все тебе искренние друзья, милые товарищи. Даже Фрегер до того трогательно ласков и мил, что устоять невозможно, хоть есть все основания опасаться нежности этого прохвоста.
Трапеза кончается, начинается бал. Уходят и мои родители. Мы с Некрасовым остаёмся.
Потом мы шли вдвоём с выпускного вечера, вечера, завершающего школу. Пустынный и ярко освещённый Крещатик, широкий и красивый. Наши гулкие шаги. Я с серебряной медалью, он без ничего. Жалко его, но его нельзя жалеть, это смешно. Ему даже нельзя вслух сочувствовать, он не нуждается. И кроме того, я сильно хочу спать. Держа его руку, пытаюсь идти с закрытыми глазами… Дорогу перебежала кошка… Говорят, собака – на удачу… Если относительно нас двоих, то кошка бессильна, а собака излишня… Кто это говорил, что у меня не сможет быть друзей?… Герка? Или я сам?…
Мы прощаемся. Три часа ночи.
17 июля.
Утро. Я один сижу за пианино в комнате. Окно открыто, а за ним – сильный косой дождь. Темновато, прохладно и пасмурно. Но всё же лето. И отдых.
А всё-таки я встретил её. Первый раз за больше чем пол-года… Как шумит дождь… Мы с Костей ехали в трамвае, он на площадке, а я на ступеньках (он всегда более трезв). И М. совсем неожиданно шла по улице. С чёрной папкой. Со спокойным и близоруким выражением лица. Она совсем взрослая. Трамвай пролетел мимо.
Закончились экзамены, и я думал, что это конец заботам. Но оказалось не так. Вот уже и аттестат у меня. Конец? Не тут-то… За пять минут до отъезда в КПИ мама меня останавливает, говорит, чтобы я сегодня не подавал документов, а прежде поговорил с Надей. Надя – соседка, окончила с отличием химико-технологический факультет КПИ. Я сижу перед ней, и она рисует картину: выпускников посылают не по специальности, сменными инженерами… каторжная работа… ночные смены… отсталый цех… ответственность… вечно завод… шум, грохот, грязь, вред здоровью… И почему я выбрал механический? Разве не прекрасен инженерно-физический, или, вообще, например, юридический в университете? Не нравится? Ну, а архитектурный? Дивная профессия! Гм, архитектурный… Чорт возьми… Я в смятении… Отсутствие определённого папиного мнения делает выбор ещё труднее. Архитектурный – механический… Архитектор – механик… Еду в строительный, еду в КПИ… Этот близко, тот далеко… Там нужен в военное время – здесь нет… Одни советуют то, другие это… Голова кругом… Измотался до конца…
