4 июля.
Продолжаю повесть моей жизни.
…Музыка умолкла, все повалили в зал. Я подсел к папе и маме, сообщил им услышанное; мама сказала, что она очень довольна, что вот конец мукам ожидания, а главное – лишь бы поступать без экзаменов. А я – что же я могу сказать о себе? Бывает, что в иной момент мы потрясены, убиты горем, всё кажется каким-то кошмаром; проходит время – и издали, на фоне пёстрого калейдоскопа событий, это кажется пустым и мелочным. А бывает – в неестественном возбуждении и суете, в унисон с окружающим настроением, всё кажется – ни черта! И отрава горькой обиды или жалости постепенно, как отрезвление, проникает в мозг, заставляя иногда содрогаться, вспоминая о прошлом…
15 июля.
Продолжаю.
…Все сели по местам. Я показывал маме: впереди сидел короткий, толстый и самодовольный Миша Карпухин – золотая медаль. Рядом Липкин и Лернер – серебряные из 10"А". На школу две золотых и штук шесть серебряных. Количество золотых, видите ли, строго лимитировано, надо избрать достойнейших. Вторая золотая – Мильман Юлик – с универсальной задумчивой улыбкой сидит позади нас и через очки смотрит в исписанную бумажку. "Бонташ, тебя в президиум", – говорит он.
Торжество начинается. Слово для предложения состава президиума – золотому медалисту Мильману Юлию. Перечисляется куча секретарей горкомов, райкомов, обкомов, Гор-, Обл- и РайОНО, минпросов и комитетов, директор, несколько учителишек и "от десятого "А" класса – Михаила Карпухина, от десятого "Б" – Бонташа Эмиля". Представители классов умещаются на одном стуле за спинами отцов города, аплодируя и вставая в положенные моменты. Обвожу глазами сидящих напротив, мне неловко встречаться глазами с матерью Некрасова. Какая несправедливость!.. Предупреждают – сейчас говорит Карпухин, затем я. "Десять лет назад… – лирически заливается Мишенька, -…вторым домом… наш великий народ…" Встаю я. Все всё уже сказали. Все (большинство, во всяком случае) смотрят на меня. Хрипло начинаю толкать речь, раздавая благодарности на всех уровнях (экспромтом придумал себе такую тему) и благополучно довожу до конца. Ну что ж… Всё.
Директор уже зачитывает приказ о том, что "согласно такому-то постановлению от такого-то числа, на основании того-то и того-то" кто-то награждает: "Карпухына М. – золотою мэдаллю (аплодисменты); Мильмана Ю. – золотою мэдаллю (аплодисменты)"; и сразу за ними почему-то "Бонташа Эмиля…" (утонуло в аплодисментах; некоторые потом спорили – золотой или серебряной, но я-то хорошо слышал – "срибною")", а затем опять десятый "А", потом десятый "Б".
