Однажды, уже дома, в какой-то сложно-лирический момент отец сказал: «Я у вас теперь как Хрюмз». И мне нечего было возразить. Я поняла вдруг, что вся история с Хрюмзом подготовила меня к такого рода несчастьям: закалила, научила надеяться на лучшее в почти безнадежной ситуации.
Ровно через год у отца снова был тяжелый инсульт, и это был конец — его болячки пересилили его оптимизм и жажду жизни. Но я уже понимала, что он все равно будет жить в нас, в тех, кто его помнит. История с Хрюмзом научила меня и этому.
Так и живут они в моей памяти вместе — родной отец и безродный Хрюмз.
