Собрала свои вещи, в том числе тот самый «судейский пакет», подошла к адвокату – благодарить.
– Ну что, победили мы? Поздравляю вас, теперь можно праздновать!
– Валентин Александрович, я вам так благодарна! Спасибо! Я уже не надеялась…
– А я надеялся! Только боялся радовать раньше времени. Бумаги вам выдадут, правила по условному объяснят, на учет в милиции придется встать, соблюдать, что положено – но это все ничего, это ерунда. Если что-то не так – вот вам моя карточка, сразу звоните! А сейчас – простите меня, я бежать должен рысью – не могу с вами даже поговорить, ничего не могу – меня две другие такие же девочки ждут. Весь день расписан, двигаюсь уже, как автомат. Что смотрите?
– Как быстро все было. Я даже понять не успела.
– Если все заранее подготовить, то относительно быстро. Желаю никогда, ни при какой погоде больше в эти стены не попадать. Думайте своей головой, взрослая уже!
– Валентин Александрович, вы же наверняка будете разговаривать с Хельмутом – передайте ему, пожалуйста, мою благодарность. Я действительно не знаю, как его благодарить за все то, что он сделал, – но ведь это еще деньги, простите, что я вам это говорю. Можно как-нибудь с ним связаться? Я бы хотела вернуть ему эти деньги. Не сейчас, но со временем.
– А он оставил для вас свой телефон. Вот карточка, специально для вас. Вот тут мобильный есть – он по нему всегда доступен, хоть в Берлине, хоть в Питере. Все, удачи вам, убежал!
А я осталась, со своим «судейским пакетом», и без копейки денег. Хорошо, что суд районный, до дома недалеко. Пошла пешком, в тонкой курточке от спортивного костюма, надетой поверх кофты. Все свое ношу с собой. А дома, я заранее предположила, ничего хорошего меня не ожидает.
Так оно и оказалось. Хорошо еще, что, несмотря на будний день, нашлось кому мне дверь открыть. Потому что Алена Яковлевна была в запое, но еще передвигалась, а в моей комнате жила новая девочка, у которой, по счастью, сегодня не было вылета.
Дверь мне открыла Алена, шумно поздравила с возвращением и не менее шумно сообщила, что помещение заняла новая жиличка – правда, находясь в состоянии воинственном, предложила помочь мне жиличку выгнать. Ибо справедливость! Пьяная, Алена Яковлевна всегда хотела справедливости, хотя бы так, как она ее понимала. Трезвая – увы, не всегда.
Я постучала в свою собственную комнату. И вот тут меня ждал сюрприз, в этой ситуации – почти приятный. На пороге я увидела ту самую Людмилу, с которой мы два года учились на одном курсе. Склочная, крикливая, вечно говорившая про Вику гадости Людмила – но какая-никакая, а своя.
