Повел он себя, на мой взгляд, странно. Разговаривать со мной не стал, а взял первым делом туфли, осмотрел, даже кожу пощупал, потом перешел к плащу, долго искал этикетку, вывернул карманы, сложил все на столе и стал разбираться с содержимым сумки. Перебрал все по ниточке: косметику, колготки, носовые платки, запасную блузку (опять швы щупал), пролистал внимательно книжку, а когда нашел блокнот с телефонами – отложил, даже не заглянув. Проверил деньги в кошельке и опять полез копаться в косметичке. В конце концов я не выдержала – сидела уже полчаса в этом молчании, отошла немного, осмелела – и, когда он вывернул свитер и полез в пакет с бельем, спросила:
– Может быть, вас интересует то белье, что на мне?
– Не волнуйтесь, если это понадобится, я приглашу специального сотрудника – для этих целей у нас есть женщины.
Я содрогнулась, поняв, что это меня еще на самом деле ожидает, но постаралась не подать виду.
– Если хотите курить – курите. Я могу предложить сигареты. У вас ведь нет с собой?
– Я не курю.
Он молча погрузился в изучение записной книжки – впрочем, оно было недолгим, телефонов там было мало. Потом наконец взялся за Валерин пакет. А я-то ожидала, что он с него начнет.
Вынул шарф, развернул. Вынул книги, посмотрел обложки. Развернул сверток с этими пресловутыми наркотиками. Пакет, полиэтиленовый, запечатанный, небрежно бросил на стол и стал вертеть так и эдак газету, в которую он был завернут. Потом наконец отложил и газету, собрал в кучку вещи из моей сумки, отложил их налево, вещи из Валериного пакета – направо. Положил перед собой неподписанный протокол, достал пепельницу и закурил.
– Вы раньше в милиции бывали когда-нибудь?
– Нет, не была. Только когда паспорт получала.
– Ну, это не считается… Вы в Ленинграде родились?
– Нет. Я приехала сюда учиться три года назад. Окончила колледж гражданской авиации.
– Любите авиацию?
– Люблю.
– Мечта с детства?
– Да, мечта.
– А что же не попытались какую-нибудь летную профессию получить? Сейчас женщин уже много куда берут, насколько я знаю. Сразу в стюардессы?
– Нет, я хотела поступить в педагогический институт. Не прошла.
Да что же он ни одного вопроса не задает по существу! Что ему за дело до того, кем я мечтала быть? Или это психологическая обработка – сперва голову задурить, чтобы забыла, о чем говорим, и проговорилась?
– А родственники в Питере у вас есть?
– Нет.
– Никаких вообще родственников?
– Никаких.
– Ну вы же не круглая сирота, верно?
