Дверь он открыл сразу. Не ждал меня, не предполагал. Изменился в лице – мало, что изменился, нет, побелел, как бумага, а потом стал краснеть – и покраснел, как рак, и налился яростью. Яростью, я не ошиблась. Но сперва все-таки побелел. Он был потрясен, понятное дело – не каждый день призраки на пороге являются.
– Что ты так смотришь? – спросила я и попыталась сделать шаг внутрь, в квартиру.
Но он стоял в дверях и, кажется, не собирался меня пускать.
– Можно, я войду?
– Лучше не надо.
Вот даже как. Это сильно, этого я не ожидала.
– Почему?
– Тебе не надо было сюда приходить.
– Но я уже пришла.
Он подбирал слова.
– Регина, я… Я не знал, что ты можешь прийти.
– У тебя там кто-то есть?
Если у него там действительно женщина – это очень неприятно, но это как-то проще, что ли, объяснять мне даже ничего не надо. Клетка опустела, птичка улетела, птичка прилетела, место занято. Как-то так. Мир не рухнул, ничего из ряда вон выходящего не произошло. Не могла же я подумать, что он меня ждет. Да нет, не ждал он меня, разумеется.
– Нет, у меня никого там нет, я один.
– Тогда почему мне нельзя войти?
– Потому что нас не должны видеть вместе!
– Так там нас никто и не увидит. А тут я на лестнице.
Мы стояли на самом деле в маленьком предбаннике, в закутке между дверью и лифтом – с лестницы нас заметить было нельзя.
– Уходи, прошу тебя. Если ты войдешь, будет только хуже. И тебе, и мне.
– Да все уже. Все кончилось. Ты же просто не знаешь – меня сегодня освободили.
– Я вижу. Но не могли же они так просто тебя освободить – это невозможно.
– Срок условный. Я могу ходить, где хочу, – что ты от меня отшатываешься, как от прокаженной?
– Регина, да пойми ты – не можешь ты ходить, где хочешь! Они же только этого и ждут! Они, может, затем только тебя и выпустили – чтобы посмотреть, как ты ко мне побежишь, чтобы…
– Да что им смотреть? Ничего более интересного у них нет, чтобы смотреть, ты думаешь? Они же и так все про нас знают!
– У них нет доказательств! Им во что бы то ни стало нужен любой материал на меня!
Я хожу над пропастью каждый день, они меня пасут, я шагу не могу без них ступить, всюду лезут, я штурвал скоро не смогу держать – руки будут трястись…
– От страха?
– Да, да, от страха! Ты еще дешево отделалась, ты не представляешь себе, что может быть на самом деле, какие могут быть последствия!
– Да что же ты такое говоришь, Валера, – сказала я, и, не вынеся всего этого, потеряв остатки сил, просто села на корточки, как в камере сидеть научилась. – Что же ты говоришь такое, ведь я же там сидела, все это время сидела, все эти девять месяцев, из-за тебя! Что же это такое…
