— Ты молодец.
— Это Галилей молодец. И ты тоже. Не пойму, ты такой реалист — и поверил в сон. Не ожидал… Скажи честно: почему ты взял ультразвуковые генераторы?
— Ну… — Галин замялся. — Во-первых, чтобы ободрить тебя, я взял бы и черта на поводке…
— А во-вторых?
— Я сам видел сон, — сказал Галин.
6. ТОНКОЕ, КАК ВОЛОС, СИЯНИЕ
Двадцать лет назад на Васильевском острове едва ли набиралось пять каменных домов. Кунсткамера, трехэтажное здание 12 коллегий, дворец Меншикова — и обчелся. Все прочее было одноэтажно и деревянно. Остров сплошь порос дремучим лесом, сквозь который от Малой Невы к низкому морскому берегу был прорублен Большой проспект. Здесь-то и любил бродить, вдыхая прохладный сырой воздух, новоиспеченный адъюнкт Михайло Ломоносов.
В тот осенний вечер он с неожиданным для себя умилением наблюдал маленьких серых птах. Кажется, это были кулики. Они стояли на береговых камушках по колено в воде, что-то вылавливали длинными клювами. Волны струились между стройными ножками, иногда касались белых брюшек и покачивали птах. Кулики стояли бесстрашно, о чем-то вполголоса переговариваясь. Потом разом вспорхнули и пропали в низком темно-сером небе.
С моря потянуло холодом. Михайло поежился и быстро зашагал к дому. Лес по обе стороны проспекта вздымался плотной глухой стеной. Ни души, ни огонька. Жутковато покрикивали филины. Михайло хотел было выломать дубинку, как вдруг почувствовал справа от себя опасность. Затрещали кусты, на него, набычив головы, бросились трое. Разбойники! Первого Михайло встретил ударом тяжелого сапога в живот. Тот сразу рухнул. Второй, сипло дыша (завоняло плохим пивом), взмахнул рукой. Михайло уклонился от блеснувшего ножа и двинул кулаком снизу вверх прямо в оскаленную рожу. Разбойник дико вскрикнул и бросился бежать. Стало жарко и весело. Третий нападающий торчал столбом. Михайло подскочил к нему, дал по шее. Разбойник упал. Ломоносов зажал его дрожащее тело между сапог, огляделся. Проспект был пуст, в глубине леса трещали ветки. Совершенная виктория!
— Ну? — грозно спросил поверженного врага. — Кто таков?
Разбойник замычал. Михайло двинул его каблуком:
— Отвечай, когда спрашиваю!
— Мишкой кличут, — испуганно пробормотал разбойник. Он был одет в матросскую куртку, холстинные камзол и штаны.
— Тезка, стало быть. Говори: почто напали? Кто научил?
— Сами, ваше высокородие… Пограбить хотели и отпустить.
— Нож зачем, коли за убийством не шли?
Матрос угрюмо молчал.
