— Вы не размножаетесь! Значит, вам недоступно даже то, что могут делать простые мухи, коим несть числа. Вы бестелесны и не можете вкушать пищу… Вас сотворили сразу всех, и сотворили великое множество… как тех же мух. Во всяком случае, вас наверняка хватит, для чего бы вы ни понадобились! И больше создавать не будут. А вот мы… Ева, иди сюда. Это наш сад!.. Мы здесь хозяева. Мы, а не ангелы.
Ева из-за спины тихонько пискнула:
— Ты так грубо с ним говоришь!
— Это он со мной грубо, — сказал Адам обвиняюще.
— Так то он!
— А это я, — отрубил Адам.
— Он — божий ангел!
— Всего лишь, — ответил Адам гордо. — А я — человек.
Он чувствовал, как в нем просыпается и властно распоряжается новое чувство. Раньше ни за что не посмел бы так разговаривать с ангелом, но сейчас, когда к нему жмется испуганная женщина, ищет у него защиты, грудь с треском раздвигается, плечи становятся шире, а голос становится тверже.
Озадаченный и смущенный Азазель тихонько исчез, Адам ухватил Еву за руку и потащил в глубину сада.
Набегавшись по саду, они легли отдохнуть в тени, но ароматы настолько мощно дурманили головы, что не заметили, как и заснули друг у друга в объятиях.
Адам спал крепко, но сон его был тревожен. Сперва он летал над садом, и это было прекрасно, душа пела, он был счастлив, но вдали возник и разросся особый свет немыслимой чистоты и силы. Адам летел к свету, а когда убоялся и попытался свернуть, уже не смог, его внесло, как беспомощную щепку заносит бурная река.
Свет его охватил со всех сторон, он услышал торжественный могучий Голос, что звучал со всех сторон и особенно отзывался внутри его головы:
— Любишь летать… Как же ты, такой малый, но уже подобен Мне, Адам!
И, находясь внутри света, Адам вскрикнул потрясенно:
— Подобен? Как я могу быть подобен Тебе, такому могучему?
— Подобен тем, — пояснил Голос, — что только у тебя есть выбор… и только у Меня. Все остальные… у них все предопределено.
Адам спросил:
— Звери и рыбы — да, но… ангелы?
— Ангелы, архангелы, — произнес Голос огня и света, — всего лишь Мои мысли. Посланцы Моей воли. Моих желаний. Потому среди них одни сильны, другие — мелки, третьи совсем ничтожны. Одни длятся долго, другие мимолетны. И пусть тебя не вводит в заблуждение то, что они порой спорят друг с другом.
Адам кивнул.
— Это мне как раз понятно. Я тоже часто спорю сам с собой. Но мои мысли… не принимают огненные формы! И не носятся с огненными мечами над садом.
Творец покачал головой, сказал с мягкой укоризной:
