– Значит, конец? Анрио умрет?
– Увы! Но я отомщу за него! Когда я войду в Данциг – я войду непременно! – ничто не помешает мне схватить негодяя-австрийца, предавшего Анрио. Когда я сам буду командовать солдатами после взятия города, клянусь тебе, Катрин, этот граф Нейпперг будет расстрелян!
– Что ты сказал? Какое имя ты назвал? – спросила она в крайнем возбуждении.
– Граф Нейпперг. Этот непримиримый враг Наполеона, австрийский генеральный консул.
– Ты не знаешь, кто такой граф Нейпперг? Кем он был раньше и где я его когда-то видела?
– Ты знаешь его?
– Да. Помнишь ночь после взятия Жемапа, когда я была схвачена в замке Левендаля вместе с ла Виолеттом и едва не была расстреляна, как теперь наш Анрио?
– Черт возьми! Ты мне часто рассказывала об этом случае! Тебя спас какой-то австрийский офицер. Неужели…
– Ты угадал. Это был граф Нейпперг.
– Ты обезоружила меня, – с грустью сказал Лефевр. – Теперь я не смогу расстрелять его, когда вступлю в Данциг. Я обязан ему твоей жизнью, Катрин!
– Погоди, не один ты обязан. Помнишь утро десятого августа? Помнишь, что произошло в моей прачечной, когда ты пришел вместе с твоими товарищами, национальными гвардейцами, и стучали ко мне?
– У тебя в комнате был раненый, один из защитников Тюильри. Я даже немного приревновал тебя. Помню ли я? Точно это было вчера!
– Этот раненый был граф Нейпперг!
– Так и он обязан тебе жизнью?
– Мы не покончили еще счеты! Лефевр, мне непременно нужно пробраться в Данциг!
– Ты с ума сошла? Тебе идти к неприятелю? Ты хочешь остаться у них заложницей?
– Мне необходимо поговорить с графом Нейппергом.
– Ты хочешь просить его о помиловании Анрио? Он не может помиловать его. Откажись от этой безумной попытки!
– Я хочу пойти в Данциг и пойду туда! – решительно заявила Екатерина, а затем, сжимая руку мужа, прибавила: – Когда граф Нейпперг услышит то, что я скажу ему, он скорее убьет сам себя, чем позволит расстрелять своего, нашего Анрио, – прибавила она.
– У тебя есть с ним какая-то тайна?
– Да. Предоставь мне действовать, я ручаюсь, что приведу Анрио целым и невредимым! – И не давая мужу времени ответить, представить ей доводы благоразумия, Екатерина приподняла полог палатки и громко закричала: – Ла Виолетт! Ла Виолетт! Ступай скорей сюда!
В те дни, когда обстрел города прекращался, под стенами Данцига во французском лагере шли оживленные сношения, не предусмотренные властями, с какими-то пришельцами, женщинами, продававшими водку и приносившими разные новости, с подозрительными разносчиками и торгашами. Во всех осадах бывают такие перерывы, во время которых устанавливается общение между враждебными сторонами. Один из таких моментов и выбрал ла Виолетт для своей попытки пробраться в осажденный город вместе с Екатериной. Он был посвящен в ее планы и поклялся, что поможет ей спасти Анрио. Сняв свой блестящий мундир, ла Виолетт облекся в грязный широкий балахон, приобретенный у одного из многочисленных евреев-купцов, сопровождавших армию, и в таком виде подошел к воротам города в сопровождении Екатерины, одетой крестьянкой из окрестностей Кенигсберга.
