– Слушаюсь, ваше превосходительство, – вкрадчиво сказал Пьетро. – Я уже фактически составил на него досье. Но у меня было мало времени.
– Да? Ну тогда скажите, что знаете.
– Леопарди, ваше превосходительство, незаконнорожденный. Для евреев, насколько я понимаю, это весьма необычно. Они очень следят за своими дочерьми. Кто его отец, неизвестно. Его мать умерла сразу же после его рождения, и его воспитывал дедушка, торговец в гетто. Судя по всему, дела старика шли хорошо. Мальчику наняли умелых домашних учителей, и он отправился в Падую изучать юриспруденцию. Но его дед погиб, направляясь в Грецию, и Леопарди оставил учебу и принял дело на себя. Он оказался практичным, проницательным дельцом. Инвестировал несколько торговых миссий, а потом приобрел собственное судно и научился им управлять. «Мага» зарегистрирована на имя владельцев-христиан, хотя они мелкие инвесторы. На самом деле судно принадлежит Леопарди и двум другим купцам-евреям.
– Это не противозаконно? – поинтересовался Алессандро.
– Здесь все в порядке, ваше превосходительство. Он никогда не вступает в конфликт с законом. Обучение в Падуе оказалось весьма полезным.
Алессандро нахмурился.
– Негодяй. Он опасен. Революция, Пьетро, это игра для молодежи.
– Да, ваше превосходительство.
Лоредан дал еще несколько указаний и покинул палату на целый день. Пьетро, оставшись один, волоча ногу, приковылял к письменному столу своего шефа и уселся в кожаное кресло с высокой спинкой, которое еще сохраняло тепло Лоредана. Пьетро знал, что его шеф испытывает отвращение к его физическому недостатку. Но он был блестящим секретарем – скрытным, лояльным и работоспособным. По мере того как Лоредан обретал власть и влияние, Пьетро становился его союзником, без которого Алессандро обходиться уже не мог.
Раф Леопарди был пьян.
Весь день он шатался по тавернам, питейным заведениям и делился со слушавшими его с разинутыми ртами посетителями тем, что видел в Америке, что узнал о демократии и всеобщем голосовании. Раф не забывал и Венецию, разглагольствуя о ее славном прошлом и неопределенном будущем.
С течением времени его идеи, как ему казалось, вырисовывались четче, обретали новый смысл. Главная мысль Леопарди сводилась к одному слову: ПЕРЕМЕНЫ. Мир меняется, убеждал он. Меняются люди. Становятся образованней, просвещенней, сбрасывают с себя оковы угнетения и предрассудков. ПЕРЕМЕНЫ… Венеции тоже надо измениться.
Впрочем, на самом деле Раф выпил не так уж много – несколько стаканов вина, пару кружек пива. Но пережитое им недавно придавало легкость его мыслям, пьянило ощущением собственной значимости.
