До многих вещей, которые делал его хозяин, умом Порфирьеву дойти было сложно, не хватало ни образования, ни информации. Николая всегда удивляла та беспардонность, с которой действовал Хайновский, он вел себя так, словно купил всю страну. Потом, правда, выяснялось, что куплено далеко не все, и начинались передряги. Но лучшего места службы Порфирьев найти бы сегодня не сумел. Быть начальником личной охраны олигарха – это покруче, чем носить погоны генерала ФСБ или МВД.
Поначалу Порфирьеву трудно было перестроиться. Хайновский был слеплен совсем из другого теста, чем предыдущее начальство. Люди в погонах никогда не умели отделять себя от должности, которую занимали. Генерал оставался генералом даже голым в бане. Хайновский же умело давал понять, что он такой же человек, как и его собеседник. Он мог запросто поговорить по душам, объяснить свою позицию, выслушать чужую и только потом сказать: «Я знаю, что предлагаю сделать гадость и подлость, но ты же, Николай, понимаешь, что на своем месте я поступить по-другому не могу».
И хоть перед самым отъездом Хайновский смотрел на Порфирьева невинно, будто отправлялись в увеселительную поездку, Николай почувствовал: то, что предстоит сделать, поважнее прослушивания телефонных разговоров государственных чиновников.
«Как они тут со скуки не умирают? – подумал Порфирьев о швейцарцах. – Страна маленькая, за неделю всю объездишь».
Мобильник ожил в кармане пиджака, и начальник охраны олигарха приложил трубку к уху. Он сказал короткое «слушаю», а затем и в самом деле только слушал. Защелкнув микрофон, он удовлетворенно улыбнулся и повернул голову к Хайновскому.
– Ребята из Цюриха звонили. Сказали, что слежка за особняком, в гараж которого въехал лимузин, началась. Все уверены, что вы там, мы обвели их вокруг пальца.
– Хорошо, – в голосе Хайновского чувствовалось легкое напряжение.
Перед въездом в Берн Порфирьев собственноручно выключил магнитофон. Незачем привлекать к себе внимание. Машины остановились напротив банка. Порфирьев знал о том, что в депозитарии находится что-то важное для босса, но оказался возле банка впервые. Раньше, в воображении, здание рисовалось ему как что-то величественное, по-дорогому броское.
– Здесь? – спросил он у Хайновского.
– Что, не похоже? – засмеялся тот.
– По-русски в банке хоть кто-нибудь разговаривает? – спросил Порфирьев, выбираясь из машины.
По привычке он незаметно осмотрелся. Никого подозрительного не заметил.
