Я продолжал молча смотреть на него, пораженный контрастом между невероятностью рассказа и спокойной разумной убежденностью, звучавшей в голосе рассказчика. Однако то, что последовало за этим, было самым необычайным во всей удивительной истории. Поглядев на меня молча несколько секунд, Джинкс пробормотал:
— Хорошо, скажу!
Затем он указал на планету Марс, пылавшую мрачным злым огнем на бархатном фоне неба, и сказал:
— Смотрите, куда я указываю.
— На Марс? — спросил я.
— Да!
Затем после краткого молчания он добавил:
— Там царят муравьи. Они покорили всю планету и достигли высочайшей, совершеннейшей культуры.
— Откуда вы это знаете? — пробормотал я, слегка содрогаясь; мне пришло в голову, что передо мной сумасшедший.
— Я это знаю, потому что был там, — спокойно отвечал он. — Вы мне, конечно, не поверите, но тем не менее, это — факт. Уверяю вас, что если бы наши астрономы знали, подобно мне, каковы на самом деле марсиане, они не стремились бы завязать с ними сношения. Однако, — заметил он, — я вижу, вы мне абсолютно не верите, поэтому, не будем терять время. Спокойной ночи! Прощайте!
И, пожав мою руку, он повернулся и исчез в дверях отеля прежде, чем я мог прийти в себя от изумления, вызванного его словами. Сперва я хотел было догнать его, но, подумав о его крайне возбужденном состоянии, решил, что осторожность — наилучшая тактика, и остался на террасе. Я горжусь тем, что у меня, как и у большинства людей, крепкая голова; однако вы, надеюсь, согласитесь, что случай был исключительный: встретиться с человеком, который уверяет вас с самым серьезным видом, что он только что прибыл с Марса, удаленного, как известно, на сорок миллионов миль от Земли, да еще вдобавок узнать, что планета эта населена огромными муравьями, которые владеют всеми достижениями современной цивилизации и забавляются тем, что своими усиками, величиной с гвоздь, увечат прибывших к ним с Земли гостей! И все это было рассказано таким спокойным обыденным тоном, как будто он описывал мне увеселительную поездку на юг, в компании друзей.
Вильсон остановился передохнуть.
— На следующий день, — продолжал он, — перед отъездом на свой остров я навел справки о Джинксе. Оказалось, однако, что он уже уехал. С тех пор я ничего не слыхал о нем. Без сомнения, он отправился в Эквадор — разыскивать своих инков. Вероятно, он послужил жестким и неудобоваримым блюдом для какого-нибудь ящера или же был съеден людоедами. Во всяком случае, если мы примем теорию каннибалов о том, что качества съеденного субъекта передаются съевшему его, в ближайшее время можно ожидать необычайного расцвета талантов и энергии у обитателей верховьев Амазонки. Возможно также, что Джинкс разыскал инков и женился на Дочери Солнца. У него, конечно, хватит на это дерзости. Как бы там ни было, я не думаю, чтобы мне пришлось когда-нибудь услыхать о нем или о гулливеровских муравьях, строителях каналов на Марсе. Должен извиниться, что отнял у вас столько времени, — добавил Вильсон, выбрасывая на улицу окурок сигары. — Но приходилось ли вам за всю вашу долгую и не лишенную событий жизнь слышать такую необычайную историю?
