Она высвободила свою руку и опустила голову, глядя на свои туфли.
– Мне не нравится ваше намерение, несмотря на ужасный поступок мистера Экфорда.
– Я и не рассчитывал, что вам понравится мое желание убить его. Однако вы могли бы проводить меня с прощальным поцелуем.
Элинор вздохнула.
– Вы не способны быть серьезным.
– Я абсолютно серьезен. Как насчет небольшого поцелуя?
Ее сердце гулко забилось – сейчас ее предположение подвергается проверке. Если ее девичье увлечение действительно улетучилось, то разве будет какой-то вред от невинного сестринского поцелуя?
– Пусть это будет выглядеть так, будто вы провожаете возлюбленного на войну, – сказал Фредерик, наклоняясь к ней и опаляя своим горячим дыханием ее шею.
– Во-первых, вы не идете на войну, а во-вторых, я не ваша возлюбленная, – возразила Элинор, чувствуя, что в конце концов поцелует его. Это всего лишь испытание, мысленно сказала она себе. И ничего более.
– Да, но моя очередная возлюбленная в настоящее время в Лондоне, – сказал он, обнимая ее за талию и притягивая к себе. – А я здесь, в Девоншире. Как быть в таком случае?
– Ну хорошо. – Сделав глубокий вдох, Элинор приподнялась на цыпочках и осторожно коснулась губами его губ. В ответ он резко втянул воздух и крепко прижал ее к себе.
В тот момент, когда его губы раскрыли ее губы, она поняла, что не выдержала испытания.
«Где она научилась так целоваться, черт возьми?» – подумал Фредерик, раздвигая языком мягкие губы Элинор. Ее язык смело встретил это вторжение со всей страстью, а пальцы впились в его волосы на затылке. Фредерик прерывисто дышал, лаская языком ее нижнюю губу, опьяненный ощущением ее тела в своих объятиях, чувствуя, как ее груди прижимаются к его груди, а сердце неистово колотится в такт его собственному пульсу.
Видимо, преодолев свою постоянную сдержанность, она наконец дала волю своей страсти, поддавшись искушению, как библейская Ева. Губы Фредерика переместились на ее шею, задержавшись в том месте, где пульсировала жилка. Элинор откинула голову назад с тихим стоном. Его губы двинулись ниже к основанию ее горла, затем вернулись к трепещущим губам.
Фредерик, не выпуская Элинор из своих объятий, сделал несколько шагов назад и прижал ее спиной к массивному стволу дуба, широко расставив свои ноги. Она не сопротивлялась, когда он снова раздвинул языком ее губы, прильнув возбужденной плотью к ее животу.
Он обхватил ладонями ее груди, выступающие в вырезе корсажа, потом, не в силах противиться своему желанию, просунул руку внутрь, коснувшись гладкой, шелковистой кожи. Его пальцы сжали один из затвердевших сосков, и он почувствовал, как она вся затрепетала.
