Перетекающее из помещения в помещение пространство манило Ганса, не отпускало, поражало разнообразием, словно чуждаясь повторений, только изредка раздваиваясь, ветвясь, играя в лабиринт. Попадались ему обезличенные камеры, которые старался он пробегать побыстрее, потому что клочьями тумана скапливался в них на полу ядовитый газ, вызывающий удушье, дурноту и легкий кашель; встречались коридоры из глины, в которых так дорого давался каждый шаг, ибо липкая засасывающая грязь пуще магнита притягивала подошвы; потоки ледяных рек и ручьев приходилось ему пересекать вброд или переходить по камням; на дне ручьев в прозрачной воде видел он, поднося к водной поверхности лампу, речной жемчуг; в боковом ответвлении с громадной анфиладой наполненных водой помещений, куда не рискнул он двинуться, услышал он грохот обвала и звонкие россыпи камнепада. Видел он и водопады, оглушительными потоками низвергающиеся в бездонные провалы, играющие паводками на нижних этажах, подпольных террасах, иных горизонтах, чье эхо переливалось под полом, у него под ногами.
После волны холода стал он чувствовать, по мере продвижения вниз и дальше по наклонным штольням, веяние тепла с легким запахом дыма, пороха, серы.
Подземные толчки сотрясали стены и каменный пол. Под ногами перекатывались шарики шлака. Какой-то непонятный звук начинал возникать вдали, нарастая.
Вскоре шаги стали бесшумны, потому что двигался он по теплому пеплу. Серые, темно-синие, коричнево-черные клубы дыма тихо плыли навстречу.
Внезапно коридор был прерван огромным залом; впрочем, от противоположной стены зала он продолжался, превратившись в светящийся туннель. Зал тоже тихо светился собственным светом. Стены его изборождали оранжевые раскаленные трещины. На потолке увидел Ганс сверкающие золотом капли. Одна из капель упала ему на рукав, оставив коричневое обугленное пятно.
Посреди зала росло огромное коренастое дерево с раскидистой ветвистой кроной, опушенными по краям резными листьями и странной формы плодами, которые, как показалось Гансу, издавали звуки, скрежетали, шептали, шуршали; впрочем, возможно, шуршали находящиеся в постоянном движении, хотя царило в подземелье безветрие, сине-зеленые листья. Ганс подошел поближе, желая разглядеть причудливый плод размером с арбуз, а может, и полакомиться им; шепот, лепет, причмокиванье усилились; Ганс поднял лампу и отшатнулся: плод оказался головой шайтана, вращающей глазами и шепчущей через силу: "Заккум! Заккум! Заккум!" Плод на соседней ветке, то бишь ближайшая шайтанова голова, скрежетал зубами, повторяя: "Джаханнам — о — джаханнам — о — джаханнам…" Ганс перекрестился, и, обойдя дерево, тянувшееся к нему листвою и простиравшее к нему ветви, двинулся по туннелю.
