Заявления премьера Путина о паспорте Майкла Ли Уайта и о поведении ведущего «Фокс Ньюс» прозвучали в интервью западным СМИ, то есть премьер явно был убежден в том, что говорил. Это вызывает естественный вопрос: а в чем еще был убежден премьер? Насколько манипулировал он, а насколько манипулировали им?
Тут парадокс. С одной стороны, к этой войне привела систематическая, масштабная и заранее спланированная агрессия России. Невозможно «случайно» окружить Грузию военными базами и «случайно» провести в Южной Осетии учения, после которых укомплектованные осетинами части «случайно» окажутся в Джаве в момент атаки.
Вместе с тем действия Кремля против Грузии поражали прежде всего своей неадекватностью. Например, в мае 2006 года, после того как мы запретили ввоз грузинского вина и боржоми, в Москве состоялась пресс-конференция генерала Игоря Гиоргадзе, который объявил о скором свержении режима Саакашвили. Гиоргадзе назвал меры по запрету вина и боржоми «справедливыми», Южную Осетию — «нашими южноосетинскими братьями», а свое понимание политики Грузии обрисовал так: «Нельзя цепляться за дядю за 10 тыс. км за океаном и пинать тех, кто тебя спас от физического истребления и с кем ты веками жил в мире».
К этому моменту меры России по «спасению от физического истребления» уже включали в себя ряд терактов — включая взрыв полицейского участка в Гори и неудачную организацию покушения на главу антитеррористического центра Грузии, одновременные взрывы двух газопроводов и ЛЭП, оставившие Грузию зимой без тепла и света, организацию (неудачную) мятежа в Сванетии и съемки порнофильма про Саакашвили.
Вряд ли все вышеперечисленные действия повышали рейтинг пророссийских политиков; генерал КГБ Гиоргадзе имел примерно те же шансы стать главой Грузии, что Андрей Луговой — премьером Великобритании. Однако в Кремле к фигуре Гиоргадзе относились вполне серьезно.
Трудно сказать, что было непосредственной причиной разлада между Саакашвили и Путиным. Была ли это докладная записка ФСБ о том, что высокий Саакашвили обозвал Путина «лилипутиным», или кардинально различное понимание целей власти двумя государственными лидерами.
Однако проблема заключается в том, что, судя по всему, претензии, которые Кремль предъявлял Саакашвили, были совершенно невербализуемы. А точнее, если их и можно было вербализовать, то только так: «Я его за яйца повешу».
Понятно, что любой правитель, мечтающий повесить кого-то за яйца, легко становится объектом манипуляций со стороны спецслужб, а сами спецслужбы перестают контролировать ситуацию, поскольку их действия определяются не реальной политической обстановкой, а теми самыми яйцами, о которых мечтает руководство, — и желанием заработать деньги на желании повесить за яйца.
