– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.
– Это уже малость походит на истину, – говорю. – Так, значит, ты снюхалась с толстяком Доменико.
Она вцепилась в лацканы моего пиджака.
– Нет, – говорит, – клянусь тебе, нет. Он вымогатель, убийца. Я не поверила, что Дан застрелился. Во всем виновата я, одна я! Она стала всхлипывать, уткнувшись головой в подушку, а я решил размять ноги.
Прохаживаясь себе взад и вперед, жду, пока она успокоится. Понемногу она утихла. Встала, поправила прическу, подкрасилась. «В ее рассказе много темных мест, но главное – проявить выдержку. Пусть сначала подкрепит силы». Налил ей бокал «Бурбона», и она осушила его одним глотком.
Вдовушка ласково улыбнулась мне.
– Ну как, лучше стало? – спрашиваю.
– О, да! – Она пригладила платье, посмотрелась в зеркало.
– В этой комнате кто-то рылся в твое отсутствие. Что он тут искал? – спрашивает она.
– Понятия не имею.
Она огляделась.
«Сдается мне, что и она тут шарила до моего прихода». Красотка подошла к холодильнику и открыла его.
– Я ужасно проголодалась, – говорит.
Я похолодел от ужаса. Она взяла тарелку с ветчиной и поставила на стол. А под ветчиной лежат пятьсот тысяч!
Но тут красотка досадливо поморщилась.
– Вареная ветчина. Какая досада! Я ее не люблю.
– В холодильнике есть и копченая, – говорю я как можно спокойнее.
Блондинка лезет в холодильник и вытаскивает большой кусок копченой ветчины.
– Это уже лучше, – говорит. Затем кладет обратно в холодильник тарелку с вареной ветчиной и начинает готовить себе бутерброд. Неужели она ищет мои деньги? Не успел я хорошенько над этим подумать, как зазвонил телефон. Я подскочил, схватил трубку.
– Это ты, Яко?
Тысяча чертей, это она. Ее бархатный голосок из ушей плавно течет вниз, в самые коленки.
– Дуарда! – кричу.
– О, Яко! Я жду тебя целый день. Ты, верно, забыл обо мне.
– Прости, моя дорогая, – отвечаю. – Я ни на миг не забывал о тебе. Я лишь забыл твой адрес. И с утра ищу тебя.
– Яко! Но ведь я сама записала его в твой блокнот.
У меня язык прилип к гортани. Я хлопнул себя по лбу трубкой.
– Я полный кретин, дорогая.
Слышу, будто жемчужные бусинки зашелестели. О, как она смеется, мое сокровище!
– Приходи поскорее, – говорит и вешает трубку.
Я пошарил в карманах, нашел записную книжку, открыл ее. На первой же странице помадой записан адрес: «Торребруна, кв. 611». Я понюхал: цикламен. Спрятал книжку в карман, надел шляпу и ходу.
