С каждым вылетом видим мы, что пожары перемещаются все дальше на запад, и вот они доходят до Берлина и начинают охватывать его. Группы наших самолетов непрерывно летают над Берлином. Мы получаем задание не пропустить к Берлину ни одного немецкого самолета.
В воздух постоянно поднимаются пары самолетов. Подходит наша очередь, и мы поднимаемся в воздух. Я лечу на самолете Ла-7 с бортовым номером «27». На нем до этого летал дважды Герой Советского Союза Иван Никитович Кожедуб. Уехав по вызову командования в Союз, он передал самолет мне, и последние боевые вылеты я совершал именно на нем. Сейчас он находится в авиационном музее Военно-воздушной академии в Монино. Мы обходим Берлин с севера и идем на запад. Внизу наши войска, но пожаров почти нет: видимо, немцы перестали сопротивляться и торопливо отходят за Эльбу. Немецкие города и селения лежат чистенькие, с аккуратными линиями дорог и ровными квадратиками кварталов.
Впереди появляются черточки: первое звено, второе, третье... Всего шесть звеньев – это 24 «фокке-вульфа». Многовато для одной нашей пары! Но позади нас Берлин и штурмующие его наши войска – пропустить туда штурмовики нельзя. Куманичкин взмывает вверх и, пропустив первое звено, переходит в пикирование. Задача ясна: уничтожить ведущего группы. Он проносится мимо летящих сзади немецких самолетов и почти в упор открывает огонь. Мгновение – и «фокке-вульф» вспыхивает; я стреляю по его ведомому, – тот переворачивается и уходит вниз. Остальные сбрасывают бомбы и начинают маневрировать, пытаясь обнаружить остальные нападающие самолеты. В панике каждый самолет в воздухе кажется им противником.
Куманичкин повторяет атаку, стреляет по ведущему нового звена, тот накреняется и с дымом уходит вниз. Я стреляю по второму немцу, затем по третьему, – они также уходят вниз. Остальные немецкие самолеты бросают бомбы, поспешно разворачиваются и уходят домой. Мы их не преследуем, ждем подхода новых групп. Через некоторое время показывается новая группа.
Куманичкин повторяет атаку по ведущему, стреляет, но его атакуют. Я спешу отбить атаку, жму на кнопку стрельбы, но пушки молчат – все снаряды израсходованы. Делать мне нечего, немец приближается к Куманичкину – остается только таранить врага! Я лечу наперерез, но, когда остается несколько десятков метров, немецкий летчик оборачивается. Сквозь фонарь я вижу его лицо. Он резко переводит самолет в пикирование, и самолет уходит вниз.
