Не в силах совладать с собой, правитель отвернулся.
— Кошмар… — не доходя нескольких шагов, остановился шериф.
— Поруз, — окликнул его Найл. — Предложи крестьянам задержаться до вечера в лагере. И найди кого-нибудь, способного внятно разговаривать. Нужно узнать, что же на самом деле творилось все это время в поселке.
— Не получится, — покачал головой северянин. Любой нормальный человек захочет как можно быстрее убежать отсюда подальше.
— Скажи, что ночью будет безопаснее. Птица не увидит.
Найл пошел назад к лагерю, и только сейчас заметил, что на одной из вышек нет часовых. Брошенные копья бестолково смотрели в разные стороны, а со смотровой площадки вниз тягуче капала темная слизь.
К счастью, потери составили только этих двух человек. Большинство землекопов и помогающих им стрелков в момент появления глиссера оказались в траншеях. Заметив опасность, они всего лишь прижались вниз — и влажная северная земля на деле доказала, что действительно способна заменить собой могучее каменное укрепление.
Арбалетный залп придал воинам еще больше бодрости. Каждый утверждал, что уж его-то стрела точно достигла цели. Если верить стрелкам — костяная птица теперь напоминала собой подушечку швеи, и только чудом ухитрилась долететь до леса, хотя по всем законам природы обязана была сдохнуть прямо здесь.
Бодрость войск радовала правителя. Уверенность в победе — половина успеха.
Из селян шерифу удалось разговорить только одного мальчишку. Все крестьяне, которым посчастливилось избежать смертельный посвистов глиссера, предпочитали рискнуть, уходя засветло, но не оставаться на этой проклятой земле ни на одну лишнюю минуту. Мальчишка же остался один, он сидел рядом с дорогой и бессмысленно смотрел на лужу, которая всего считанные минуты назад была его матерью, отцом и двумя сестренками. Наткнувшийся на него войсковой священник просто обнял паренька и увел с собой в лагерь. К вечеру бедолага немного отошел, и с ним стало можно разговаривать.
Правда, крестьянский ребенок плохо увязывал между собою слова — но обосновавшийся у стены палатки Дравиг старательно отлавливал возникающие в процессе повествования образы и со свой стороны «выстреливал» картинками в разумы слушателей.
— Они ранним утром пришли, — вспоминал парнишка.
— … Дикари приехали сидя верхом на жуках. Мы никак не ожидали, что дикари так быстро окажутся у нас. Они за день до этого только к замку подошли, а замка никто и никогда захватить не мог.
