Палуба корабля была черной и пахла смолой. Она напоминала зимний лес. С мачт — это оказались такие стволы деревьев, скрепленные железными обручами — свисало множество веревок. На палубе никого не было видно. Но вдоль бортов стояло множество плетеных корзин. Утенок открыл одну, и тут же отскочил назад, и мы с Хэрном тоже, потому что оттуда вырвалось множество почти невидимых крылатых штуковин, и закружили над корзиной с шумом, который напоминал рев разбушевавшегося пламени. Они не причинили нам никакого вреда. Они просто метнулись за борт корабля и исчезли в море.
Прежде, чем мы оправились от потрясения, в высокой надстройке на корме распахнулась дверь. Оттуда с воплями хлынули варвары.
— Вы кто такие?! Вы что творите?!
Это были волшебники. Я это знаю. Когда дядя Кестрел впервые рассказал нам про варварских колдунов и их боевые заклинания, я представила себе уродливых желтоволосых людей с большими розовато-лиловыми носами, морщинистыми щеками и искривленными ртами. Меня здорово удивило, что Танамил, а позднее и Карс Адон выглядели совсем не так. А вот эти люди — именно так. Мне даже пришло в голову, что в варварские колдуны подаются лишь те, кто настолько противен, что остается вообще без друзей. На варварах были длинные одежды, и им приходилось подхватывать их на бегу. Я сильно перепугалась и вцепилась мертвой хваткой в Младшего, спрятанного под накидкой.
Наверное, Хэрн это узнал от Карс Адона. Он не сдвинулся с места, а когда варвары подбежали к нам, сдержанно поклонился им. Они даже притормозили. Они не стали хватать нас — как, без сомнения, собирались сделать изначально, — а угрожающе столпились вокруг. Я так подозреваю, что Хэрн тоже был не настолько спокоен, как старался это изобразить, когда все эти уродливые рожи собрались вокруг.
— Чего вам надо, отродья? — сердито спрашивали они.
— Мы — волшебники, и пришли с посланием от Карса Адона, — сказал Хэрн. — Могу ли я поговорить с Канкредином?
Уродливые рожи заспорили между собой.
— Это не волшебники!
— Нет, волшебники! Они прошли сквозь сеть!
— Он не захочет возиться с этими сопляками!
— Наложите на них заклинание тяжести и скиньте их за борт!
Я была совершенно сбита с толку. Они кружили вокруг нас, а я улавливала лишь отдельные слова и обрывки фраз. Но у каждого на одежде были вытканы говорящие узоры. Значит, у них тоже существовало это искусство. Узоры были большие и хвастливые. «Я истязаю зверя», — прочла я. «Я вынул глаза Сандара». Потом еще промелькнуло: «…творю драгоценности, где никто» и «…убиваю троих одним заклятьем…» И еще: «Я насылаю потаенную смерть». От такого кому угодно сделалось бы плохо.
