— Какой голос — цапли? — поинтересовался Хэрн.
И вправду, откуда-то донесся крик цапли. Я прислушалась. Крик сделался тише, а потом раздалось хлопанье крыльев.
— Мы все устали, — сказал Хэрн. — Потому я и сорвался. Я просто надеялся, что Гулл хоть сегодня даст нам поспать спокойно — а то скоро мы станем не лучше его.
— Непохоже, чтобы это было от усталости, — сказала я. Я чувствовала себя совершенно по-дурацки.
— Ну, как бы там ни было, это говорила не мама, — сказал Хэрн. — Она умерла. Да, правда, мне тоже на секунду почудился ее голос. Но давай мы лучше не будем рассказывать про это Робин, ладно? Она разволнуется, да и все.
Я согласилась. Робин нетрудно взволновать. Мы вернулись обратно и помогли Робин приготовить ужин. Утенок появился только тогда, когда еда была уже готова. Хэрн мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал. Утенок уселся, прижимая к себе Леди, и тоже не стал ничего говорить.
Гулл есть не стал. Он лежал в лодке, становился все холоднее и только повторял: «Почему мы не плывем дальше?» Робин закутала его во все одеяла, сколько их у нас было, но Гулл не согревался. Утром он тоже не поел. Но, по крайней мере, этой ночью он вел себя тихо. Утенок, не дожидаясь просьб, отдал Гуллу Леди, и мы наконец смогли выспаться.
На следующий день мы поплыли дальше по озеру. К середине утра мы увидели, как впереди встает высокий фиолетовый берег, и подумали, что озеро заканчивается. Но мы никак не могли найти, где же Река вытекает из него. Хэрн сказал, что она обязательно должна отсюда вытекать, поскольку течение в середине озера оставалось все таким же сильным. Мы договорились, что пообедаем где-нибудь на холмистом фиолетовом берегу, а потом поищем, куда же задевалась Река. Потому, когда берег приблизился, Хэрн спустил парус — он хотел подойти к прибрежным скалам на веслах. Вообще-то мы хорошо знали Реку — но тут мы попали впросак. Озеро казалось тихим и спокойным, а маячащие впереди скалы были настолько большими, что мы поняли, насколько быстро движемся, лишь после того, как спустили парус. Да и то потому, что увидели, что лодка и не думает останавливаться. Бочки, всяческие ящики и стволы деревьев продолжали плыть рядом с нами, с прежней скоростью, а горы неслись нам навстречу.
— Ой, как хорошо! — воскликнул Гулл, лежавший на дне лодки. — Наконец-то мы поплыли побыстрее!
— Я сейчас ему врежу! — оскалившись, заорал Хэрн. — Вот ей же ей, врежу!
Он втянул весла обратно в лодку, потому что проку с них не было никакого — только лодка из-за них начала вертеться, — и попытался снова поднять парус.
