Я так испугалась, увидев эту двойную тень, что выронила накидку. По спине у меня побежали мурашки, и мне захотелось разбудить Робин. Но я сказала себе, что это я соткала эту накидку. И воткала в нее смысл нашего путешествия. Никто не боится вещи, которую сам же и сделал. Прочти накидку, Танакви, и разберись, что же ты имела в виду.
Я села прямо на пол у двери и прочла то, что сама соткала. Это заняло у меня почти всю ночь, хотя через некоторые места я проскакивала очень быстро, просто припоминая, что я тут ткала. Сперва это чтение утешало. Мы все — Робин, Хэрн, Утенок, я и даже бедняга Гулл — все были сами собою, и повсюду присутствовала моя любимая Река, неотъемлемая часть нашей жизни. И я многое заметила. И думала о том, что заметила, все те три дня, в которые ткала вторую накидку.
Я дочитала до того места, где мы нашли кошку Лапушку, и тут — я готова в этом поклясться! — я услышала чаячий крик. Я сперва посмотрела на красного, песчаного Гулла, стоявшего у меня под ткацким станком. Потом выглянула наружу и посмотрела на усеянную листвой зеленую Реку. Но возле Шеллинга никаких чаек не было и быть не могло. Тогдя я подумала, что мне это просто померещилось, из-за того, что я как раз читала про чаек на острове Лапушки.
Тут с лестницы, ведущей на второй этаж, спрыгнула Лапушка. Кошки вообще часто появляются, стоит лишь о них подумать. Это одна из их странностей. Лапушка принесла мышь. Она вспрыгнула к Робин на кровать — чтобы предложить мышку Робин.
Я знала, что по этому поводу скажет Робин, когда проснется. Я встала, чтобы забрать мышь. И когда я встала, мне стал виден другой берег Реки — участок у последнего дома на околице Шеллинга. И я увидела Звитта. Он сидел под кустом боярышника, а к нему шел какой-то человек, как будто они назначили тут тайную встречу. Этот человек выкрасил светлые волосы в темный цвет и попытался замаскироваться, нацепив яркую, кричащую накидку — нечасто мне приходилось видеть такое дрянное тканье! — но я узнала его по розовато-лиловому заостренному лицу и искривленному рту. Это был маг Канкредина, тот самый, у которого на одежде было написано про сокрытую смерть. Это одеяние и сейчас выглядывало из-под той кошмарной накидки.
Пока они разговаривали со Звиттом, я не смела даже пошевелиться. Я сидела в темной комнате. Но моя накидка лежала на пороге, а над Рекой уже было светло. Звитт кивал, о чем-то пылко говорил и указывал прямо на мельницу. Он рассказывал «сокрытой смерти», где мы находимся.
