Во время свидания Эйнштейн вдруг спросил своего гостя:
— Скажите, а в Советском Союзе есть антисемитизм?
Михоэлс, который прибыл со специальным заданием, хотел было это с жаром отрицать, но хозяин остановил его жестом.
— Оставьте. Я ведь знаю, что антисемитизм — тень еврейского народа, которую он отбрасывает, где бы не появлялся…
Кажется, именно Михоэлсу принадлежит замечательный афоризм:
— Талант — как деньги. Когда есть — так есть, а когда нет — так нет.
Ардов встретил Михоэлса в Доме работников искусств незадолго до его гибели. Артист сказал с грустью:
— В Москве осталось только два еврея — Я и Зускин. Все остальные бросили эту профессию.
В сороковые годы на сцене Большого театра соперничали два тенора Козловский и Лемешев. Их поклонницы делились на две враждующие партии «козловитянок» и «лемешисток». Однажды Козловский явился на улицу Качалова, в Дом звукозаписи, но забыл дома свой паспорт. По этой причине милиционер отказался его пропустить.
— Поймите, — говорил певец, — я — народный артист Советского Союза Иван Козловский… Меня сейчас ждет в студии целый оркестр… Если вы меня не пустите, сорвется запись… Я — Козловский…
Милиционер отвечал:
— Да будь ты хоть сам Лемешев, я тебя без документа не пущу!..
После этих слов Козловский повернулся и пошел прочь.
Запись так и не состоялась.
Весьма колоритной фигурой в театральном мире был актер и режиссер А. Д. Дикий. (Нрав его отчасти соответствовал фамилии.)
Несмотря на то, что Дикий был в свое время репрессирован, после войны ему доверили сыграть в кино роль Сталина. (Картина, если по ошибаюсь, называлась «Сталинградская битва».) С этим связана прелюбопытная история, которую рассказывал В. А. Успенский.
Дело в том, что Дикий рискнул играть роль вождя, не прибегая к грузинскому акценту, он говорил правильно и чисто по-русски. Это обстоятельство сильно смутило кинематографических начальников. Они вызвали актера и с возможной деликатностью заговорили:
— Алексей Денисович, ваша игра произвела на всех нас очень хорошее впечатление. Но есть один смущающий момент. Нам кажется, вы недостаточно точно воспроизводите речь Иосифа Виссарионовича. Вот мы сейчас поставим пластинку с подлинной записью выступления нашего дорогого вождя. Послушайте это, быть может, вы почувствуете его манеру говорить. Прослушали пластинку.
— Алексей Денисович, — спрашивают, — вы не уловили некую разницу между тем, как говорите вы и как говорит Иосиф Виссарионович?
