Они перешли с арабского на английский и говорили тихо, чтобы не разбудить спящую девушку.
– Хефте, – спросил Берт патетически, – неужели Сатана терпит поражение лишь тогда, когда мы опустошаем его карман? На каких скрижалях начертано, что мы не можем посрамить Сатану, уничтожив его жирных избранников?
Девушка перевернулась и начала посапывать. Хефте надолго замолчал. Берт видел, как светло-карие глаза выразили мучительное размышление.
Они были независимы, но осознавал ли Хефте различие между их собственной, весьма оппортунистической, группой и той ортодоксальной, что была в их стране и направлялась на Запад как ракета, летящая в одну цель? Их люди не имели точно поставленной задачи. Нужно было находиться за пределами вражеской территории, пока не определялась ситуация. Именно поэтому их финансировал такой спонсор, как доктор Хаккад. Именно он оплачивал их счета, следил, как продвигается дело, участвовал в разработке планов. Их зависимость от него была унизительна. А ведь Хаккад был всего лишь банкиром, занимался ростовщичеством, запрещенным Кораном.
Берт поджал свои тонкие губы. Непоследовательность ислама, противостояние сект всегда беспокоили его. Колебания Хефте сейчас убеждали его, что того тоже смущала бесконечная сложность целей и средств; у Хаккада не было таких колебаний: его цель – выкуп. Но политическая акция, которая потрясет четыре части света, будет еще внушительнее, не рассчитывая на выкуп. Поймет ли это Хефте?
В глазах Хефте появился блеск: то ли от солнечного луча, подумал Берт, то ли от удовольствия.
– И то и другое. – Хефте тихо вздохнул. – Да, и то и другое. Как… замечательно.
* * *
Нед Френч вышел из офиса налоговой службы в северо-западном конце подвала канцелярии. Он разговаривал там с сотрудницей по поводу длительной аудиторской проверки американского бизнесмена, живущего в Лондоне, которую она пыталась завершить.
– Он нас водит за нос почти пять лет, – жаловалась сотрудница. – Фамилия парня Вимс. За это время он дважды менял работу.
– Ну и что он вытворяет? Скрывает доходы?
– Мы начинаем всегда так, – сказала женщина, хищно улыбаясь. – Так или нет, но это всегда подтверждается. Называется: «виновен, пока не докажет невиновность».
Неду стало жаль Вимса, кем бы он ни был.
Френч направился к убежищу П. Дж. Паркинса. После обычной задержки с замками, огромный, кряжистый, как пень, мужчина появился в дверях, заслоняя собою почти все пространство; только хаотический беспорядок был заметен в его офисе-мастерской.
