– Приказать подать еще чаю?
Он не мог заснуть. В этом доме. Смешно, что он не подумал о том, что будет чувствовать, вернувшись в этот дом. Он не ожидал пробуждения воспоминаний, воспоминаний, все еще таившихся в его голове. Видимо, прошлое не умерло. Как бы он ни уверял себя в обратном все эти годы.
Не раздеваясь, он ходил по комнате, борясь с искушением спуститься вниз, сесть на лошадь и покинуть это место. Ник вздохнул и усталым жестом потер лоб. Это было бы слишком просто… и слишком трусливо. Он должен довести дело до конца. Если удача будет на его стороне, леди Брукшир произведет на свет здорового сына и он сможет вернуться к своей прежней жизни. Внешне казалось, что дом не изменился. Но были небольшие перемены. Едва заметные изменения. В доме, казалось стало чище, воздух свежее, а комнаты были полны света. Он подозревал, что это произошло благодаря стараниям леди Брукшир. Без сомнения, такая ледяная принцесса требовала порядка и чистоты. В отличие от его матери, которую удовлетворяло безделье и развлечения и которая пренебрегала ведением хозяйства.
Когда он был мальчиком, ему нравилась здешняя жизнь, он не подозревал, что ее могут отнять у него. Его воспоминания были приятны… до того давнего дня. Другая жизнь. Другой мальчик. Этот избалованный мальчик с тех пор, как в последний раз стоял на пороге этого дома, умирал тысячью смертей. Его отец был отчужденной фигурой, но он все равно не считал его врагом. Однако как еще назвать человека, выгнавшего из дома жену и ребенка? Ник не знал, в самом ли деле изменяла отцу его мать, в чем обвинял, ее отец. Он так никогда и не узнает правды. Скорее всего его отцу надоела жена-иностранка, он стыдился привычного ей образа жизни оперной певицы и хотел разорвать все узы, как только остыла его страсть. Его отец был джентльменом, богатым и титулованным. Едва ли развод мог повредить ему. Но его матери? Женщине? Простой актрисе? Она не только не могла показаться в обществе, но и не могла зарабатывать себе на жизнь, как раньше – на сцене. Нет, только одна профессия оставалась доступной ей.
Ник вышел из комнаты и медленно пошел по тускло освещенному коридору, звук его приглушенных ковром шагов смешивался с тихими голосами прошлого. Он остановился у детской. Дверь была приоткрыта. Прошлое вдруг оживило темную комнату. Он все еще слышал голос своей няни Конни, умолявшей отца оставить здесь Ника. Он вдруг так ясно увидел лицо отца, что почувствовал на себе этот холодный взгляд синих глаз, словно смотревший сквозь него, когда он произносил эти роковые слова: «Он тоже уйдет».
