Тетушка Элеонора, однако, прекрасно заметила ее до неприличия пристальный взгляд и вопросительно подняла брови. Мередит решительно заставила себя прислушаться к словам Гримли.
– Вы приехали прямо из Лондона, лорд Брукшир? – осведомился Гримли. – Надеюсь, грязные дороги не испортили вам путешествия.
Она незаметно поморщилась, когда Гримли назвал его титулом Брукширов, но успокоила себя, вспомнив, что это лишь временно.
– Нисколько. Я приехал верхом и получил удовольствие.
– Неужели? Такое расстояние, милорд? – Гримли, пораженный, широко раскрыл глаза. – Должно быть, вы прекрасный наездник.
– Я предпочитаю ездить верхом, а не пользоваться экипажами. – Глаза Николаса Колфилда остановились на Мередит, на этот раз он не спеша оглядел ее с головы до ног. Что-то жесткое и безжалостное блеснуло в его глазах, и это убедило ее, что она поступила правильно, приняв план своей тети. Он выглядел жестоким, вполне способным выкинуть их всех на улицу.
Чуть заметная улыбка играла на его губах. Это была заученная улыбка, предназначавшаяся множеству женщин. Эта тайная улыбка должна была показать ей, что он знает, какое впечатление он, как мужчина, произвел на нее. Высокомерный человек. Чтобы скрыть свою растерянность, Мередит гордо подняла подбородок и переключила внимание на занудливого поверенного.
– Должен признаться, я не ожидал увидеть вас здесь, Гримли, – спокойно сказал Колфилд, отводя взгляд от Мередит. – Я думал, мы покончили с этим делом на данный момент.
Тетушка Элеонора и Мередит встревоженно переглянулись. Вот и настала эта минута. Их ложь станет известна тому, кого это больше всего касается. У нее от страха сжалось сердце. Мистер Гримли взглянул в ее сторону, как бы пытаясь определить, как ему лучше объявить эту новость.
– Да. Хорошо. Я получил очень интересное письмо от леди Брукшир. Действительно, хорошая новость. – Гримли понизил голос, как будто он не доверял собственным словам.
Колфилд прищурился, испытующе глядя на нее, явно ожидая от нее объяснения.
– Я… – хрипло начала Мередит, но голос изменил ей. Сглотнув, она попыталась снова, заставляя себя говорить уверенно и без жеманства: – Недавно я узнала, мистер Колфилд, что у меня будет ребенок. – Она густо покраснела. Никогда в жизни она не думала, что будет говорить о таких деликатных вещах с совершенно чужим человеком.
Николас Колфилд даже не моргнул. Единственно, что нарушало его холодное самообладание, было слабое подергивание мышцы на его скуле, и о том, что это означало, она могла только догадываться. Он не отрывал от Мередит своих темно-карих глаз, пока молчание не стало напряженным. Она хотела отвернуться, опасаясь, что он увидит правду в выражении ее лица, но его пронизывающий взгляд словно держал ее в плену. Почему он ничего не говорит?
