Но годы шли, шли… Годы шли, многое менялось, и только Анна фон Козель оставалась в заточении.
Иногда бурная жизнь, текущая мимо, заглядывала к ней.
Так, во время второй Силезской войны прусские гусары однажды ненадолго заняли Штольпен. А во время Семилетней войны замок был взят прусским подполковником фон Варнери, причем был ранен комендант Либенау, который относился к графине лучше всех предыдущих. А через четыре года Анна увидела множество костров во дворах замка, у которых грелись многочисленные прусские беженцы, которые, голодая, разграбили ее кухню и винный погреб.
Штольпен, Штольпен, неизбывный Штольпен… Ни намека на свободу. Для разнообразия Анна проводила много времени в своем крошечном садике, но все же предпочитала чтение и постоянно пополняла библиотеку. Она увлеклась мистическими и каббалистическими манускриптами, но больше всего читала Библию и особенно Ветхий Завет. Жертва столь долгой, почти вечной — с точки зрения смертного человека — мести, теперь она ставила мстителя Иегову, могущественного бога священного гнева, выше, чем кроткого, всепрощающего Иисуса из Нового Завета. Она также поддерживала отношения с евреями и попросила одного священника перевести для нее древнееврейские религиозные трактаты. В конце концов она изучила все религии и выбрала иудаизм именно потому, чтобы поклоняться мстителю Иегове.
Больше она ничем не могла выразить свою ненависть к мстителю Августу…
Анна постоянно болела, боялась грома и молнии, и, когда в результате обвала печки ей придавило левую ногу, она, не чувствуя себя больше в безопасности, перебралась в башню Иоганна напротив своего старого, обветшавшего дома.
Графиня жила на втором этаже башни, а кухня находилась на первом. На каждом этаже имелась одна сводчатая комната, в которой прежние орудийные бойницы были расширены до размеров окон, и, таким образом, получились уютные кабинеты.
Последние годы жизни Анна почти не покидала свою комнату в башне. Из всей ее прислуги остались только служанка и истопник. В небольшой жилой комнате с каменным полом не было ковров, стояли только два старых расшатанных стула, два небольших деревянных столика, большая деревянная кровать без балдахина и стул графини без спинки, на котором она обычно сидела, прислонившись спиной к печке. От чада свисающей с потолка масляной лампы, которая горела постоянно, все в комнате так прокоптилось, что с трудом можно было различить стрелки висящих на стене часов.
