– Ничего я не путаю! – вдруг выпалила Авдотья, словно продолжая разговор, который урядник, видимо, счел законченным. – Как было, так и говорю.
– Ладно, – буркнул Егор Тимофеевич. – Хочешь говорить – говори, но только сама с собой. А нам пора ехать. Ты, главное, не беспокойся, Авдотья, найдем мы твоего Кузьму. Так часто бывает – кто-то не пришел вовремя, не вернулся в срок, люди нервничают, печалятся, а причина самая что ни есть обыкновенная… – Не закончив фразы и не дождавшись ответа, он вышел на улицу. Мы заторопились следом.
Уже сидя в санях, Никифоров произнес вполголоса:
– Чует мое сердце… – Эту фразу он тоже не договорил, лишь хлестнул лошадей вожжами.
Что именно чуяло его сердце, мы так и не узнали. Но я вполне понял Егора Тимофеевича: у меня самого были крайне неприятные предчувствия. Да и у Владимира тоже – судя по озабоченному виду молодого человека.
Для начала мы направились в ту сторону, откуда, по словам Никифорова, пришла упряжка Кузьмы. Миновав околицу, свернули к темневшему вдали лесу. Урядник правил молча, лишь изредка покрикивал на лошадей. Владимир тоже молчал; мне же неловко было обращаться к нему с расспросами в присутствии Егора Тимофеевича. Так что поисковая троица наша безмолвствовала вполне до самой опушки.
Тут Никифоров остановил лошадей.
– Ну-с, господа хорошие, – сказал он негромко, – куда направимся дальше?
– В лес, разумеется, – тотчас ответил Владимир. – Это ведь следы от саней? – Он указал на две борозды, края которых чуть обмякли от солнца. – И ведут они из леса. Значит, где-то там и надобно искать. А что? У вас есть какие-то другие соображения?
Никифоров покачал головой, соскочил в снег, присел над санным следом на корточки. Поднял голову, внимательно посмотрел на студента.
– По следу одних только саней, господин Ульянов, трудно сделать вывод, в каком направлении они двигались, – сказал он негромко. – А вот по следам копыт – очень даже легко определить, туда шли лошади или сюда. Этот след сани оставили, когда возчик ехал в лес, а не из леса. Видите? А вот как он возвращался, этой же дорогой или другой, я вам сказать не могу.
– Вот и давайте ехать туда, куда Кузьма ехал утром, – предложил я. – А там видно будет.
Владимир поддержал меня. Никифоров пожал плечами, залез на облучок, хлестнул лошадей, и мы двинулись дальше – по узкой просеке, неизвестно кем и когда пробитой в лесу.
Так мы ехали еще полчаса или около того. Владимир молчал и поглядывал по сторонам. Башлык он давно плотно натянул на голову, а концы крепко повязал вокруг шеи. На руках у него были рукавицы, которые нашлись в санях, – наверное, те же самые, в которых он помогал вытаскивать утопленника.
