Берендей | страница 55
«Ну вот, – подумал Берендей, – уже начал болтать лишнее».
– Могу. Я с детства в лесу живу.
Она покачала головой:
– Это круто…
Очень непривычно было услышать от нее такое слово.
– Ты думаешь, за тобой гнался медведь?
– Вообще-то я сомневаюсь. Я ведь его не видел, только слышал. Дело в том, что человек не может бежать быстрей медведя. А я, выходит, бежал быстрей.
Он снова чуть не назвал его бером.
– Выходит… – она подняла брови, – Ты спать еще не собираешься?
– Да нет, – Берендей смутился, – можно мне у вас помыться? Я… покойника тащил, мне до сих пор кажется, что он… Что от меня мертвецом пахнет.
– Мог бы не спрашивать. А я пойду спать. Когда молодой была, как Юлька, умела ночами не спать. А сейчас уже не могу.
Она поднялась и потянулась.
– Там полотенца висят, любое бери, я чистые повесила.
Берендей кивнул.
– Ну что, спокойной ночи? – она улыбнулась. Как будто потрепала его по волосам.
– Спокойной ночи, – ответил он.
Берендей зашел в ванную и хотел открыть воду, когда услышал за перегородкой отчетливые голоса.
– Да ты что? С ума сошла? Ты видела, во что он одет? – это явно говорила Людмила.
Берендей замер. Надо было немедленно включить воду, за шумом воды он не услышит их голосов. Но рука не желала этого делать.
– Ну и во что?
– У него джинсы за шестьсот рублей, и свитер, небось, самовяз.
– Людка, таких джинсов не бывает.
– Ага, ты просто хорошо живешь, и не знаешь. На любом вещевом рынке.
– А самовяз сейчас в моде, между прочим.
– Он в моде, когда тебе его за пять тысяч под заказ связали. А когда бабушка три старых распустила и новый сделала, это, прости меня, совсем другое.
– Людка, ты говоришь такую ерунду! Ну, причем здесь деньги! Ну, при чем здесь стоимость одежды!
– А он и как мужик мне не нравится. Мне нравятся брутальные мужчины. Вроде Ивана, царство ему небесное.
– Это Иван брутальный? Да он в жизни сам копейки не заработал.
– А при чем здесь деньги? Я про внешность говорю. А зарабатывать ему и не надо, у его папаши денег на десять жизней накоплено.
– А мне как раз такие нравятся. Ой, Людка, как я в него влюблена!
Берендей открыл воду. Это было слишком. Он почувствовал себя подлецом. Он больше никогда не будет пить. Но, черт возьми, он услышал это! И будь что будет. И пусть приходит бер, и пусть она ему не пара, и пусть они завтра расстанутся и больше не увидятся никогда. Но он будет знать, что она тоже… Он не смел даже мысленно произнести того слова, которое с легкостью сказала она.