Тамоцу и сопровождающие угрюмо двинулись дальше. Я последовал за ними. Все шли молча, и только у входа в госпиталь Рикио как бы про себя повторил:
— Принимать ванну из морской воды, наполовину разбавленной пресной...
Госпиталь помещался в полуразрушенном здании европейского типа. Уже у самого входа можно было понять, что он переполнен пострадавшими. Кругом сновали люди, одетые в медицинские халаты, ковыляли раненые. На ступеньке каменной лестницы стояла женщина и что-то кричала. Нельзя было разобрать ни слова. По-видимому, она свихнулась. Поблизости стояла небольшая группка людей, приехавших из деревни на розыски родственников. Тамоцу велел мне остаться у входа, а сам вместе с Рикио и Масэру вошел в комнату, где, очевидно, помещалась регистратура. Чуть погодя он вернулся и сказал мне:
— Мы пойдем искать наших по палатам. Тебя внутрь не пустят, потому что ты не из спасательного отряда. Жди нас здесь. В этом госпитале есть люди из Кобатакэ.
И Тамоцу ушел к госпиталю, сопровождаемый дикими выкриками и проклятьями сумасшедшей.
— Извини, Сигэмацу, что мы так долго,— услышал я за спиной голос Тамоцу и обернулся.
Рикио и Масару тащили на носилках человека, который почти не подавал признаков жизни. У него не хватало сил даже для того, чтобы застонать. Сквозь бинты на его руках проступили черные пятна крови. Багрово-синие щеки распухли, лицо неузнаваемо изменилось. К разорванной рубашке приколота была английской булавкой карточка с надписью: «Тюдзо Хата, отряд Кодзин, деревня Кобатакэ, префектура Хиросима».
Когда-то в детстве отец этого Тюдзо брал меня с собой на рыбалку, учил ловить угрей. Он пек на речной отмели ростки бамбука, которые я приносил из рощи. Ростки мы клали на угли вместе со шкуркой. Потом шкурку сдирали, мазали ее содержимое бобовой пастой, которую выпрашивали в ближайшем доме, и ели, обжигаясь, вкусное блюдо, от которого поднимался ароматный парок.
И вот лежит его сын Тюдзо. От него исходит странная невыносимая вонь: то ли запах гноя, то ли запах пота, который источает пышущее жаром тело, то ли еще какой-то запах. Я предложил Рикио сменить его, но тот отказался.
— Это наше дело. Мы уж как-нибудь сами справимся.
Тамоцу шагал впереди носилок. Время от времени он подносил мегафон ко рту и кричал:
— Эй, есть тут кто-нибудь из отряда Кодзин? Есть кто-нибудь из деревни Такафута?..
Я пошел рядом с Тамоцу, стараясь держаться от носилок с наветренной стороны. Над нами сияло пронзительно голубое небо...
