— Займитесь Голландией, — сказал он своему военному министру, генералу Легату.
— Голландия? А что там? Горы? Флот? — спросил исполнительный министр.
— Там дождь и сыр.
— Насчет сыра я профан. Но дождь, но дождь… Я займусь дождем…
— Только, пожалуйста, потише, — предупредил его господин Феликс Брандево. — Нельзя обижать американцев.
Этот разговор происходил 18 августа 1935 года. 19 августа «Журналь де Даба» писал:
«Из вполне авторитетных источников нам сообщают, что французское правительство настроено вполне миролюбиво по отношению к Голландии и не предпримет никаких военных мер. Если маленькая Голландия сама не понимает экономических и моральных преимуществ присоединения ее к Франции, мы можем только пожалеть эту страну. Войны, во всяком случае, не будет».
— . Войны не будет! — кричали продавцы газет па улицах Парижа и Амстердама.
Они были правы. Войны действительно не было.
Правда, Енс Боот спешно отплыл в Голландию. Но эта поездка была исключительно вызвана вполне естественным желанием повидаться со своей матерью, Анной Боот, с которой Енс расстался ровно тридцать четыре года тому назад.
В Голландии Енс Боот увидел то, что должоп был увидеть, то есть дождь и сыр.
(Господин Феликс Брандево хорошо знал географию.)
Не останавливаясь, Енс Боот проехал прямо на остров Тес-сел. Где-то произошли грандиозные катастрофы. Погибла почти вся Европа, Работал «Трест Д. Е.», Здесь же морские птицы несли яйца, и мирные жители, не думая о судьбах народов, кушали вкусную яичницу.
С величайшим волнением вошел Енс в скромный домик. Анна Боот молилась. Упав на колени, долговязый Енс припал к желтым сморщенным рукам матери и покрыл их поцелуями. Когда тридцать восемь лет тому назад он проглотил ус лангуста, это было очень больно, и матушка тогда утешала его. Теперь, познав измену мадам Люси Бланкафар и гибель Европы, он крайне нуждался в материнском утешении.
Услыхав запах мыльного порошка и рыбы, исходивший от платья Анны Боот, Енс вспомнил детство. Директор «Треста Д. Е.» почувствовал себя малым ребенком.
Апна Боот выронила из рук псалтырь. Вошедший человек напомнил ей короткий, по тяжелый грех далекой молодости.
— Господи, прости и помилуй, — прошептала она. Матушка, я твой сын Енс!
«- ч Неправда! Ты искуситель, — с величайшим недоверием ответила ему Анна Боот. Енсу пришлось показать матушке родимое пятно на своем животе и в придачу еще паспорт. Тогда старуха, обливаясь слезами, стала целовать угрюмое, костистое лицо Енса.
