Во всем был нежный уют, и сердца стариков понемногу оттаивали. Три ломтика хлеба, подаренные лорду Чарльзу Хогу какой-то сердобольной старушонкой, лежали на прекрас ном старинном подносе. Они казались двум лордам и одному сэру тремя традиционными плюм-пудингами.
Началась задушевная беседа. Разумеется, она носила ретро спективный характер. Лорд Чарльз Хэг вспомнил былые скач ки. Волнуясь, перечислял он имена всех покойных жеребцов и кобыл — победителей дерби, начиная с 1887 года.
Сэр Эдуард Карсойль вынул красный фуляровый платок:
нежные виденья усопших бульдогов преследовали его. Где ты, широкогрудый Юм? Пятнистый Бэб? Друзья золотых лет? Проклятые стрелки! И от всего осталось только кольцо с изо бражением песьей головы — приз XXXIV выставки собако водства.
Лорд Вильям Джерсен, у которого никогда не было ни родо витых кобыл, ни талантливых кобелей, все же в умиленье вы тирал свои голубенькие глазки. Он умел понимать чужое горе.
Для того чтобы полюбить вещи, ему не нужно было ими обладать. Для того чтобы познать мир, ему не приходилось Ого осматривать. Богатая фантазия и редкая восприимчивость определили образ жизни почтенного лорда. Он не посещал скачек, не разводил псов. Он сделался вице-президентом «Английского географического общества» и одним из наиболее прославленных путешественников в дикие страны, не покидая для этого своего дома, даже точнее — своего кресла у камина, где бесстрашный турист в восточном халате и в вязаных туфлях Изучал все пять частей света. Впрочем, иногда он путешествовал: приходилось ездить В Лондон на заседания «Английского географического общества». Переезд совершался в спальном купе и длился четыре часа. Но лорд, учитывая всякие возможности, брал с собой охотничий карабин, компас, провиант, питьевую воду на пять суток, карты обоих полушарий и библию.
В грустный рождественский вечер, видя слезы старых друзей, лорд Иильям Джерсен решил несколько развлечь их рас сказами о своих путешествиях.
Дорогие друзья, — сказал он, — в Индии, в Голубых го рах, и видел людей-карликов. Они живут на деревьях. Суевер ные туземцы боятся их. Конечно, не мы, но англичане.
Это хотя краткое, но весьма занимательное повествование развеселило всех. Колокол церквушки радостно зазвенел: наступало светлое рождество. Друзья степенно съели три ломтика хлеба, облив их в мыслях голубым огоньком рома. Эта, признаться, скудная трапеза вызвала в них сильнейшие приступы аппетита. Печаль готовилась снова перешагнуть порог кабинета. Но неутомимый лорд Вильям Джерсен, укрепленный успехом своего первого рассказа, решил дать ей решительный бой.
