* * *
Он привык называть себя Арманом, хотя имя его было Арм-Анн, и в звучании этого имени эхом отзывались все двести поколений его предков — могущественных драконов-оборотней, чьи имена хранила каменная летопись подземного зала. Одиночество его, длившееся два столетия, наполнено было их присутствием — каждый раз, спускаясь с факелом в недра замка, он ощущал на себе взгляды бесчисленных горящих глаз.
Разве самый последний листочек на дереве не есть посланец корней?
Бесконечно свободные в небе и на земле, неукротимые и почти неуязвимые — предки его были тем не менее рабами Закона, и несли свое рабство с радостью, и считали его привилегией.
Тысячелетиями они гордо выполняли ритуал, дающий им право бестрепетно смотреть в глаза соплеменникам. Они жили и умирали в согласии с собой, в мире со своими родичами и почитаемые потомством.
Не раз, щурясь от факельного дыма, проводя рукой по каменным письменам, Арман читал, с трудом разбирая знаки и слова:
«Юное существо, дева… венценосная добыча… украшение твоего промысла… Да укрепит тебя жизнью своей, и радостью, и младостью… Преуспей в промысле и выполни Ритуал, и поднимись к звездам, и жар гортани твоей сравнится с солнечным пламенем…»
Тысячелетиями драконы похищали юных пленниц из людских поселений — принцесс, дочерей воевод и вождей, великих и малых властителей.
В ритуальной комнате — круглом зале с отверстием в потолке — огнедышащие ящеры торжественно вкушали добычу.
Множество раз Арман брался читать описание этой трапезы, но так ни разу и не добрался до конца. Стена же покрылась таким толстым слоем факельной копоти, что знаки невозможно стало различить.
Однажды, как повествует летопись, пленнице удалось спастись — ее вызволил богатырь-колдун, вступивший в схватку с ящером и одолевший его.
С тех пор ритуал изменился — несколько уязвленные драконы уже не расправлялись с пленницами немедленно, но заточали их в башню, будто бы бросая вызов возможным освободителям. Узнав о похищении принцессы, рыцари округи отправлялись ее выручать; множество их трагически погибало, однако история сохранила имена нескольких счастливчиков, сумевших-таки добиться своего. Вероятно, на их долю выпадали совсем уж старые, или больные, или немощные драконы. Или?..
Много лет Армана мучил этот вопрос. Неужели та странность, тот болезненный изъян, который он ненавидел в себе и берег, прятал, загоняя в потаенные уголки сознания — неужели изъян этот проявлялся когда-то в ком-то из славных его предков?
