События последних часов переполняли память гонца. Они рвались наружу – именно поэтому клещ-мнемоник Нексуса так легко всасывал их. Не пребывай вестник в сильнейшем волнении, пройди со времени охоты хотя бы сутки – усилия лейб-малефактора пропали бы втуне.
– …приспустить флаги…
Мускулюс откорректировал темп восприятия. Изображение перестало скакать, как фигляр на канате. Слуги оттаскивали в сторону двух убитых оленей, пятная кровью зелень травы на поляне. Герцог, указывая рукой в глубь леса, отдавал распоряжения егерям. Кто-то раз за разом, захлебываясь от восторга, громко восклицал:
«Вы видели?! Нет, вы видели?!»
Поле зрения перекрыл сдвоенный силуэт всадника. На фоне солнца он выглядел черным контуром: подробностей не разглядишь. Такие «профили» вырезают из бумаги нищие живописцы за медный грош. Тем не менее, Андреа уверился: на коне восседает младший сын герцога, граф д'Ориоль, с убогим скорлупарем Реми за спиной.
– Зачем ты взял этого юрода, брат?
Малефик внутренне подобрался. Он догадался, кому принадлежит насмешливый вопрос. Сиятельный граф д'Аранье – в воспоминаниях гонца старший сын герцога был еще жив.
– Для удовольствия, брат. Привал устроим, он нас развеселит.
– Развеселит? Не смеши моего жеребца! Вот Фалеро, тот умел веселить, да. А твой юрод разве что кувыркаться горазд и башкой мотать… Помнишь, как отец любит? «Шут и собака должны смотреть в глаза хозяину…» Эй ты, болван! Смотри мне в глаза! Что морду воротишь, бестолочь? Я сказал – в глаза!..
Звук охотничьего рожка прервал глумливую тираду. Кусты и деревья метнулись навстречу – охотники устремились в лес за новой добычей. Картинка мигнула и пропала. Малефик рухнул в темноту – в колодец, доверху наполненный чернилами. Когда он вынырнул, отчаянно моргая и отплевываясь, все вокруг двигалось медленней сонной мухи.
Близилась трагедия.
Поле обзора смещалось вправо: вестник поворачивал голову. Лесная прогалина; замерли, словно в предчувствии грозы, могучие грабы и кусты дружинника, усыпанные спелыми ягодами. В поле зрения выдвигается несущийся галопом всадник. Лицо пышет румянцем, глаза горят азартом. Полы длинной, расшитой золотом охотничьей куртки полощутся по ветру; из-под копыт коня взлетают клочья дерна…
Жизнь старшего сына Карла Строгого заканчивалась.
Андреа отчетливо видел, как конь споткнулся на краю оврага. Рука-невидимка, ухватив за шиворот, выдернула графа д'Аранье из седла – и швырнула вперед, через голову коня, закручивая тело в воздухе гибельным кульбитом. Овраг, чавкнув, поглотил жертву. Хруст веток, хруст ломающихся позвонков…
