Ирокезовы лично для себя расшифровали это как недооценку пашой их умственных способностей. Такой вывод сулил неприятности всякому, а уж человеку, занимающемуся морским разбоем и вовсе обещал тьму неприятностей.
Прибыв на Крит, Ирокезовы спешно развернули военные действия. В течении 15-дневного патрулирования над прибрежными водами они уничтожили 37 кораблей паши Аль Мукейна, а потом лихим налетом на Санторин (налет сопровождался бомбардировкой) стерли гнездо пиратов с лица земли.
Сам паша был четвертован.
Расправившись с врагами, Ирокезовы четыре дня отдыхали на острове, внимая восторгам Критской делегации и производя опись попавших в их руки сокровищ. В числе прочих редкостей им достался ковер-самолет. Старый, вытертый, похожий больше на шкуру давно вымершего животного, он не внушал доверия Ирокезовым, привыкшим к надежному виду пороховых двигателей.
Впервые увидя его, Ирокезов-младший спросил отца;
— Что это за дрянь, папенька?
Ирокезов-старший прочитав папирус, приложенный к ковру, и объяснил;
— Средство передвижения. Видишь крылышки по бокам?
— Какое это средство? Это, пожалуй, насмешка над естеством!
Ирокезов-младший по молодости лет думал, что естественным можно считать только полет на пороховом двигателе, да птичий, и то с некоторыми оговорками.
Чтоб побороть сомнения сына Ирокезов-старший там же, в подвале устроил показательный полет — благо все инструкции были на знакомом о детства этрусском языке.
Повинуясь командам, ковер довольно резво носился по тесному помещению, уставленному сундуками, возя на себе обоих Ирокезовых. Вылетев из подвала, они более пристально рассмотрели его. Он действительно оказался не делом рук этрусских ткачей и волшебников, а шкурой крылатой лошади некогда в изобилии водившейся на Пелопоннесе. Весь следующий день они приводили его в порядок — чинили, латали, чистили. На всякий случай Ирокезов — младший даже начистил его снизу сапожным кремом. Как не велико было желание испытать ковер в длительном атмосферном полете, осторожность взяла верх. Приведенный в порядок ковер словно помолодел. Ирокезову старшему показалось даже, что в некоторых, ранее лысых местах выросла новая шерсть, а в том, что вся шерсть стада как-то по особенному блестеть сходились оба представителя семьи Ирокезовых. В этом они видели доброе предзнаменование.
Отправив восвояси Критскую делегацию, Ирокезовы взяв с собой корзину сушеных фиников, поднялись в воздух.
Ковер взмыл вверх, словно мог радоваться голубизне и чистоте средиземноморского неба. Большими кругами он ходил над островом, и вместе с солнечным светом на каменистую землю Санторина летела душевная песня Ирокезовых. Ковер двигался ощутимо медленнее порохового двигателя, но в глазах Ирокезовых это не было недостатком. Его не трясло, да и полет был абсолютно бесшумен.
