— Выбирай.
Дружинник хоть и был одной ногой в той земле, что каждому человеку после смерти положена, взъярился.
— Ты что, щенок, издеваться вздумал? — Но сил не было, и, отдышавшись, он сказал, поспокойнее: — Нет среди них моего. Поищи, а найдешь, положи под правую руку.
Я подумал, что он с жизнью прощается и хочет перед Перуном предстать в полном воинском великолепии, поэтому, простил его, неблагодарного, и несмотря на сгущающиеся сумерки, стал рыскать по обочинам и не вернулся, пока не нашел его меч. На самом деле красивый… во всяком случае, в темноте. Заодно, почти наощупь, откопал пару корешков, которые, говорят, помогают при воинских порубах.
Когда подошел к костру с мечом и охапкой хвороста, раненый спал тяжелым сном, часто и хрипло дыша. Я опять дал ему напиться, на этот раз простой воды, и, высыпав зерно из распоротых мешков, кое-как накрыл, хотя со лба дружинника и без того скатывались крупные капли пота. Кажется, начинался жар. Я подкинул хвороста в огонь, чтобы светил поярче, и сменил ему траву на ране. Больше я сделать ничего не мог, поэтому набрал лапника, положил в костер полено потолще и улегся спать.
Ночью пару раз вставал, давал дружиннику напиться, смывал с лица пот.
Утром он выглядел получше — не метался, не стонал. Я первым делом отрезал от его бороды клок волос, нашел старую осину, вогнал топор в ствол и засунул волосы в щель. Теперь лихорадка точно пройдет.
С могилой управился часа за два — мечом копать землю сподручнее, чем топором, да и земля здесь была помягче. Затоптав землю, навалил на могилу камней, чтобы волки не разрыли, и тремя глубокими зарубками на придорожной осине пометил место. Негоже людям погибать, подобно тварям бессловесным, нужно хоть какой-нибудь знак оставить.
Когда вернулся, дружинник еще спал, но очнулся от того, что я начал подбрасывать ветки в костер.
— Ты кто?
Вот так! Ни тебе благодарности, ни тебе исполать. Поколебавшись, все же ответил:
— Иванкой меня зовут.
— Мы где?
Видно, крепко ему по голове двинули, если сам не видит.
— В лесу. Степняки вас порубали. Ждали вас вон там, за поворотом. В засаде.
— Степняки? Из засады? Может не они, а разбойники?
Мне и самому это показалось странным, но я как-то не задумывался. Степняки так далеко в Лес не забирались, они кочевали по Степи, иногда налетали на веси, грабили купеческие караваны, но чтобы устроить засаду на лесной дороге — про такое я еще не слыхал.
— Нет, степняки: и стрелы их, и кони неподкованные.
