Злой город | страница 6



– Как прикажешь, дядь Степан, – покорился Тимоха. – Только дозволь сначала коня искупать.

– Это можно, – согласился Степан. – Первую воинскую заповедь ты хорошо усвоил – сперва конь да оружие, а опосля все остальное. Дорогу к речке не забыл поди?

– Не забыл. Я мигом!

– Погоди, вместе пойдем, – сказал Степан, направляясь к конюшне. – Я своего Бурку заседлаю, застоялся за зиму, пусть разомнется. До реки вскачь кто кого обгонит не забоишься с дядькой помериться, как когда-то?

– А то! – расплылся в улыбке витязь. Степан улыбнулся в ответ.

– Да и сами искупаемся. Водица хоть еще и холодна, да целебна. Кто ранней весной в реке купается, от того весь год болезни бегут как черт от ладана.

Из конюшни послышалось ржание. Заслышав шаги хозяина, конь подал голос – мол, здесь я, про меня не забудьте!

Степан открыл скрипучую дверь и вывел рослого гнедого зверя. С первого взгляда ясно было – не крестьянская это кляча, а настоящий боевой конь с широкими бабками и породистой головой, красиво посаженной на мощную шею.

Увидев гридня, бурка вытянул шею и, тонко заржав, ткнулся мягкими губами парню в ладони – мол, где угощение-то?

– Узнал, – хмыкнул Степан, накидывая седло на широкую спину коня. – Чисто собака какая. Только что хвостом не виляет и кости не грызет.

– Ох ты, батюшки, забыл совсем, – спохватился Тимоха, развязывая седельную суму и доставая оттуда объемистый узелок и пряник. – Вот гостинцы вам. И тебе, – сказал он, протягивая пряник коню. Бурка угощение схрумкал мгновенно, после чего кивнул головой – спасибо, мол, старый знакомец, уважил.

Степан же возмутился.

– Ты что, племяш, удумал? Али решил, что ежели живем на отшибе, так нам и гостя накормить нечем?

– Да бог с тобой, дядя Степан, – улыбнулся ратник. – Это ж пряники. Таких пряников, как в Козельске пекут, во всей округе не сыщешь. Вон, Бурка особо не артачился, знает, что вкуснее козельских пряников не сыщешь.

– Ну, положим, моя Дарьюшка печет не хуже, – проворчал Степан. – Но все равно спасибо. Пускай покуда на завалинке полежат – вернемся с речки, под медовуху разберемся с твоими гостинцами.

Ребенок при виде отца и дяди выпростал ручонки из холстины, замахал ими и радостно засмеялся.

– Ишь ты, дядьку признал! – удивился Степан, кладя узелок с пряниками рядом с сыном.

На голос ребенка обернулась молодая женщина, до этого настолько увлеченная своим огородом, что ни топота копыт, ни разговора мужчин не услыхала. Поднялась с колен, отряхнула подол, подошла, но стала в сторонке – негоже бабе первой в мужской разговор встревать.