– Подождите минутку. Присаживайтесь.
Пол выбрал кожаный стул напротив непомерно заваленного бумагами стола.
После ухода миссис Гольдштейн он задумался о ее парике.
Рак?
Неожиданно вспомнилась мать, старательно пристраивавшая себе на голову чужие волосы перед зеркалом на туалетном столике.
Пол обвел глазами ряды книжных полок, занимавших две стены. Переплеты соперничали за место с фотографиями. Большинство снимков изображали самого Майлза. Пожимающего руки, позировавшего с латиноамериканскими детьми. Попалась на глаза фотография Майлза с Марией Консуэло перед фасадом сиротского дома Святой Регины. Там и сям висели заключенные в рамки благодарности. «Человек года Латиноамериканской ассоциации родителей». Эта рамка располагалась прямо под дипломом о присвоении почетной степени юридического университета и отзывом из местной больницы.
Когда в кабинет вошел незнакомец и повернулся, чтобы закрыть за собой дверь, Пол чуть не спросил, когда придет изображенный на фотографиях адвокат.
Но им и оказался изображенный на фотографиях человек.
Только замаскированный.
На Майлзе была фетровая кипа, а с обнаженной руки он отцеплял напоминавший коробочку предмет – распутывал перекрещенные кожаные ремешки. Угольно-черный сюртук спускался до самых колен, и от этого Майлз напоминал героев из «Матрицы».
– Это называется филлин, – объяснил адвокат, пожав Полу руку и усаживаясь за стол. Предмет остался лежать среди прочего развала, распластав ремешки, словно экзотическое существо, – как чернильный осьминог, только, скорее всего, уже мертвый. – Вещь, необходимая для утренней молитвы.
– Но сейчас уже давно день.
– Стараюсь наверстать упущенное.
– Так вы ортодоксальный еврей?
– Именно, – улыбнулся Майлз.
– Но на работу вы так не одеваетесь. Никогда не видел вас в подобном костюме.
– Разумеется, не видели, – согласился адвокат. – Я современный ортодокс. И не слишком ортодоксальный в своей ортодоксальности. Нерелигиозный костюм – залог моей карьеры. Иначе я рискую распугать клиентов. Зато дома ермолка – обязательное условие моей религиозности. Если я не стану ее носить, Бог может на меня рассердиться. Вам понятно?
Полу было понятно.
Ему не терпелось оставить тему иудаизма и перейти к теме похищения его жены и дочери.
– Итак, – продолжал Майлз, – с чем пожаловали? Вернемся к насущным вопросам. Какие у вас проблемы?
– Проблемы? – машинально повторил за ним Пол. Наверное, от того, что в этом слове содержалась надежда. Ведь с проблемами можно бороться и в конце концов справиться. – Проблемы в Боготе, – произнес он без всякого выражения. – Как выяснилось, там все-таки не безопаснее, чем в Цюрихе.
