Пабло пообещал вернуться за ними через три часа и отвезти в сиротский дом. После его ухода Пол развалился на кровати изрядных размеров и проговорил:
– Хорошо бы заснуть, но не могу. – А проснувшись через два часа, спросил: – Сколько времени?
Джоанна сидела поодаль у окна и читала номер журнала «Мать и дитя». Пол невольно вспомнил, что она начала подписываться на это издание четыре года назад.
– Сочувствую, что тебе никак не удается заснуть, – съязвила жена.
– Кажется, все-таки сморило.
– Вроде того.
– А ты так и не вздремнула?
– Не получается. Слишком взбудоражена.
– Так сколько сейчас времени?
– Час до возвращения Пабло.
– Час… Так-так…
Джоанна положила журнал разворотом вниз и улыбнулась. На обложке была поразительно крупная фотография детских глаз: младенчески-голубых.
– Все как-то очень нереально, – сказала она.
– «Нереально» – хорошее слово.
– Только подумай, через час мы ее увидим.
– Да… Может, пуститься в пляс или выкинуть еще что-нибудь?
– Лучше «еще что-нибудь».
– Я бы сплясал, но здесь маловато места. Так что считай, что я пляшу мысленно.
– Пол…
– Что?
– Я так счастлива. Мне кажется, счастлива.
– Почему «кажется»?
– Потому что я боюсь.
Бояться было не в духе Джоанны – бояться всегда было его прерогативой. И одного этого хватило, чтобы поднять его с кровати. Пол подошел к жене, слегка размял ноги, чтобы избавиться от онемения и колотья, и наклонился обнять ее. Джоанна положила голову ему на плечо, и он различил смесь запахов: аромат шампуня, «Шанели» № 5 и, что греха таить, легкий, но острый запах страха.
– Ты прекрасно со всем справишься, – успокоил он ее. – Великолепно.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, потому что ты десять лет нянчила меня и у меня нет на тебя никаких жалоб.
– Ну, раз ты знаешь…
Джоанна подняла голову, и Пол поцеловал ее в губы. Милые губы. Красивые губы, подумал он. Джоанна была из тех женщин, которые хорошо выглядят, только что поднявшись с постели, – наверное, даже лучше, чем в остальное время, поскольку косметика скорее скрывала, чем подчеркивала ее черты. Бледную, слегка веснушчатую кожу и зеленовато-голубые глаза, какие обычно рисуют у хрупких фарфоровых кукол. Хотя определение «хрупкая» вовсе не подходило жене. Пол назвал бы ее сильной, умной и целенаправленной. А иногда ему хотелось окрестить ее Зеной, королевой воинов, но, разумеется, про себя. Через две недели Джоанне исполнялось тридцать семь, но она все еще выглядела на двадцать семь. Пол иногда задумывался: может, она навсегда останется для него такой? Может быть, счастливые пары видят супругов такими, какими они были раньше, пока однажды не просыпаются лет в шестьдесят и не спрашивают удивленно: «Кто этот пожилой человек, что спит со мной рядом?»
